воскресенье, 03 июня 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Давненько меня здесь не было)) Зато я наконец-то появилась на Ютубе, спасибо Комарику!)))
В общем, вот мой канал, кому интересно: www.youtube.com/user/Ingrid0788/videos
В основном клипы по замечательному актеру Джонатану Рис-Майерсу и его героям (особенно по моему любимому Стирпайку), а также по любимым фильмам ("Темный принц: подлинная история Дракулы", "Омен 1-4", "1492: покорение рая", "Схватка", "Видок" и т.д.).
В общем, вот мой канал, кому интересно: www.youtube.com/user/Ingrid0788/videos
В основном клипы по замечательному актеру Джонатану Рис-Майерсу и его героям (особенно по моему любимому Стирпайку), а также по любимым фильмам ("Темный принц: подлинная история Дракулы", "Омен 1-4", "1492: покорение рая", "Схватка", "Видок" и т.д.).
суббота, 10 марта 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Черные крылья.
Автор: <Летучий Мышонок>
Фандом: Темное королевство (Горменгаст)
Персонажи: Стирпайк
Падшие ангелы рядом,
Трудно смотреть им в глаза.
Храбрость отчаянья каждый
Увидит, увидит в них сам.
Знали – победы не будет,
Знали – победы не ждать.
Но, проиграв, возвращались,
Опять умирать.
(Катарсис "Крылья")
I. Ангелу 6 лет.
У маленького Ангела белоснежные, пушистые крылья. Но никто их не видит. Людям этого не дано. Да и кто поверит, что в грязной крошечной клетушке у простой кухарки и младшего помощника повара может родиться Ангел?
Зато все восхищаются нежной кожей Ангела, его тонкими пальчиками, шелковистыми волосами и огромными голубыми глазами, открыто и доверчиво взирающими на мир.
Родной дом был для Ангела Раем. Его маленьким чумазым Раем, совсем не идеально – пасторальным; с вечно сварливым отцом и истеричной матерью, с огромными тараканами и блохами, но все же своим, родным.
Но однажды все закончилось. День своего Изгнания из Рая Ангел не забудет никогда.
Тогда отец с важным видом объявил, что Ангел уже достаточно взрослый (а Ангел действительно был несказанно одарен щедрой Природой и намного превосходил своих сверстников в развитии), и ему предстоит отправиться на Великое Обучение искусству приготовления изысканных блюд для Небожителей, что является огромной честью. Сам отец тоже прошел в свое время это Обучение, и теперь сын должен пойти по его стопам.
Робкие протесты Ангела закончились весомой отцовской оплеухой и истеричными всхлипами матери. Отец за руку притащил Ангела в место, которое, как скоро понял сам Ангел, являлось ничем иным, как Адом.
Как он узнал об этом? Но ведь он Ангел…
К тому же в Аду отвратительно пахло горелым мясом и гниющими овощами, а из-за чада огромных котлов и печей приходилось передвигаться буквально ощупью, как сквозь густой, тошнотворно зловонный туман. Чертенята суетливо сновали туда-сюда, стоял оглушающий шум: скрежет затачиваемых огромных ножей, ворчание котлов, треск горящих дров – все это создавало поистине адскую какофонию звуков, а главная печь зияла, словно разверзнутая пасть прожорливого чудовища, требующего очередного жертвоприношения.
И посреди всего этого гротескного безобразия возвышалась исполинская фигура Хозяина Ада – жирная, неповоротливая туша с торчащим, наподобие кабаньего, клыком. Увидев Ангела, туша расплылась в плотоядной улыбке…
…и маленький Ангел понял, что выбраться из Ада он сможет, лишь утратив свои белоснежные крылья и душу.
II. Чертенку 17 лет.
Чертенок выглядит крайне жалко: болезненная худоба; грязная, провонявшая запахами Ада одежда; засаленные, свалявшиеся волосы (явно незнакомые с расческой и шампунем); трупного оттенка бледная кожа.
Чертенок не видел Солнца и свежий воздух без малого 11 лет.
За его спиной прячутся два хилых и ощипанных крыла. Когда-то они были белее снега, но после долгого пребывания в Аду они покрылись таким толстым слоем сажи, что отмыть их уже не представлялось возможным.
Сейчас Чертенок прячется за бочонками, и его поблекшие глаза затравленной крысы исподлобья следят за отупевшим от вина грозным Хозяином Ада. У Небожителей нынче какой-то праздник, и по этому поводу весь Ад находился в состоянии лихорадочного возбуждения, а свиноподобный Дьявол был пьянее обычного. И сейчас он жаждал крови непослушного Чертенка, которого невзлюбил с самого начала.
Другие чертенята, всегда готовые угодить Дьяволу, с визгом и улюлюканьем вытащили Чертенка из его укрытия.
Чертенок весь сжался от предчувствия очередной порции побоев. Но на его счастье в Ад наведался один из Небожителей, у которого были давние счеты с Хозяином Ада.
Чертенок не мог упустить свой единственный шанс выбраться из Ада – он увязался за высоким Небожителем, доверившись случаю и своему чутью.
И чутье его не подвело. Конечно, Небожитель был крайне раздосадован, увидев за своей сутулой спиной Чертенка, и даже бросил наглеца в Чистилище, представлявшее из себя темницу на самом верху башни – там все было серым, унылым и сырым. Но все же это лучше Ада, подумал про себя Чертенок. Тем более сбежать оттуда было гораздо проще.
И вот уже Чертенок – бунтарь оказывается на свободе – и впервые за долгие годы видит Солнце и набирает полную грудь чистого, сладкого воздуха, так не похожего на адское зловоние. Экстатический восторг захватывает Чертенка, и он кричит, не в силах совладать с рвущимися наружу эмоциями.
Он больше никогда не вернется в Ад.
Он превратит в Ад жизнь Небожителей.
III. Дьяволу 24 года.
Дьявол умер. Да здравствует Дьявол! Что случилось со старым Дьяволом, никто не знает, да и не хочет знать – этот омерзительный сгусток желеобразной проспиртованной плоти никто не любил, даже подчиненные ему черти.
Молодой же Дьявол находиться в самом расцвете своей порочной красоты. Его зачесанные назад длинные волосы вновь обрели шелковистость, кожа - свой естественный цвет, одежда проста, но изысканна - Дьявол следит за собой. Его глаза снова сияют, гипнотизируя и подчиняя, меняя свой цвет в зависимости от настроения владельца от светло - голубого до темно – серого.
Но мало кто способен увидеть в этих удивительно бездонных глазах отблески адского пламени и ядовитую, разъедающую ненависть.
Еще меньше тех, кто может увидеть его черные крылья. Небожители слишком погружены в себя, зациклены на своей исключительности и непогрешимости, и не замечают черных крыльев Дьявола.
Черных, как кладбищенская ночь.
Черных, как душа самого молодого Дьявола.
Черных крыльев, которые становятся все больше и великолепней с каждым новым преступлением Дьявола; отрастают с каждой забранной им жизнью.
И вот уже эти черные крылья простерлись над всей сонной обителью Небожителей, закрыв Солнце, столь долго не виденное им самим.
Однако, молодой Дьявол, в отличие от старого, всегда был очень умен и тщательно прятал свои черные крылья, и лишь наиболее наблюдательные и сообразительные из Небожителей с хорошо развитой интуицией видели часть (но далеко не все!) крыльев. Остальные же ничего не подозревали, хотя и питали к Дьяволу инстинктивное отвращение, смешанное с ненавистью и иррациональным страхом, и сторонились, поспешно отходя в сторону, когда Дьявол своей танцующей целеустремленной походкой проходил по коридору, поигрывая смертельно опасным клинком, замаскированным под изящную тросточку. Как будто, не имея возможности видеть черные крылья, они слышали их зловещий шорох.
Но Дьяволу было не до жалких страхов Небожителей. Все они были его марионетками, вольными или невольными. А их страх и ненависть шли только на пользу крыльям.
IV. Падшему 34 года.
Но однажды крылья сломались. И долгое восхождение Дьявола к власти закончилось.
Теперь он Падший. Обезображенный огнем, отвергнутый изгой. И он сидит с обезьянкой на плече напротив того места, где появился на свет. В нескольких шагах от недосягаемого ныне Рая, из которого был изгнан.
Круг замкнулся.
Он вспоминает, что когда-то его крылья были белее снега на вершине горы Небожителей. Что когда-то он был Ангелом…
Или не был?
Наверно все-таки не был. Черные крылья всегда были с ним, сколько он себя помнил. Они вознесли его на самую вершину – роскошные в своем темном величии – но лишь затем чтобы низвергнуть обратно вниз.
Почему так произошло? В чем он просчитался? Возможно, все дело именно в них – в крыльях. Слишком часто их ломали, били, топтали – Дьяволу так и не удалось залатать все пробоины в своих искалеченных крыльях, пропитавшихся зловонием Ада и отяжелевших от презрительных плевков и запекшейся крови его жертв.
В любом случае попытка сбежать из Ада закончилась грандиозным фиаско – ведь нельзя убежать от того, что внутри тебя.
Но все же оно того стоило.
Падший знает, что обречен. Небожители будут травить его как взбесившегося зверя и не успокоятся, пока не убьют.
И будут правы.
Обладающим крыльями не место среди людей.
Даже если крылья эти черные.
Автор: <Летучий Мышонок>
Фандом: Темное королевство (Горменгаст)
Персонажи: Стирпайк
Падшие ангелы рядом,
Трудно смотреть им в глаза.
Храбрость отчаянья каждый
Увидит, увидит в них сам.
Знали – победы не будет,
Знали – победы не ждать.
Но, проиграв, возвращались,
Опять умирать.
(Катарсис "Крылья")
I. Ангелу 6 лет.
У маленького Ангела белоснежные, пушистые крылья. Но никто их не видит. Людям этого не дано. Да и кто поверит, что в грязной крошечной клетушке у простой кухарки и младшего помощника повара может родиться Ангел?
Зато все восхищаются нежной кожей Ангела, его тонкими пальчиками, шелковистыми волосами и огромными голубыми глазами, открыто и доверчиво взирающими на мир.
Родной дом был для Ангела Раем. Его маленьким чумазым Раем, совсем не идеально – пасторальным; с вечно сварливым отцом и истеричной матерью, с огромными тараканами и блохами, но все же своим, родным.
Но однажды все закончилось. День своего Изгнания из Рая Ангел не забудет никогда.
Тогда отец с важным видом объявил, что Ангел уже достаточно взрослый (а Ангел действительно был несказанно одарен щедрой Природой и намного превосходил своих сверстников в развитии), и ему предстоит отправиться на Великое Обучение искусству приготовления изысканных блюд для Небожителей, что является огромной честью. Сам отец тоже прошел в свое время это Обучение, и теперь сын должен пойти по его стопам.
Робкие протесты Ангела закончились весомой отцовской оплеухой и истеричными всхлипами матери. Отец за руку притащил Ангела в место, которое, как скоро понял сам Ангел, являлось ничем иным, как Адом.
Как он узнал об этом? Но ведь он Ангел…
К тому же в Аду отвратительно пахло горелым мясом и гниющими овощами, а из-за чада огромных котлов и печей приходилось передвигаться буквально ощупью, как сквозь густой, тошнотворно зловонный туман. Чертенята суетливо сновали туда-сюда, стоял оглушающий шум: скрежет затачиваемых огромных ножей, ворчание котлов, треск горящих дров – все это создавало поистине адскую какофонию звуков, а главная печь зияла, словно разверзнутая пасть прожорливого чудовища, требующего очередного жертвоприношения.
И посреди всего этого гротескного безобразия возвышалась исполинская фигура Хозяина Ада – жирная, неповоротливая туша с торчащим, наподобие кабаньего, клыком. Увидев Ангела, туша расплылась в плотоядной улыбке…
…и маленький Ангел понял, что выбраться из Ада он сможет, лишь утратив свои белоснежные крылья и душу.
II. Чертенку 17 лет.
Чертенок выглядит крайне жалко: болезненная худоба; грязная, провонявшая запахами Ада одежда; засаленные, свалявшиеся волосы (явно незнакомые с расческой и шампунем); трупного оттенка бледная кожа.
Чертенок не видел Солнца и свежий воздух без малого 11 лет.
За его спиной прячутся два хилых и ощипанных крыла. Когда-то они были белее снега, но после долгого пребывания в Аду они покрылись таким толстым слоем сажи, что отмыть их уже не представлялось возможным.
Сейчас Чертенок прячется за бочонками, и его поблекшие глаза затравленной крысы исподлобья следят за отупевшим от вина грозным Хозяином Ада. У Небожителей нынче какой-то праздник, и по этому поводу весь Ад находился в состоянии лихорадочного возбуждения, а свиноподобный Дьявол был пьянее обычного. И сейчас он жаждал крови непослушного Чертенка, которого невзлюбил с самого начала.
Другие чертенята, всегда готовые угодить Дьяволу, с визгом и улюлюканьем вытащили Чертенка из его укрытия.
Чертенок весь сжался от предчувствия очередной порции побоев. Но на его счастье в Ад наведался один из Небожителей, у которого были давние счеты с Хозяином Ада.
Чертенок не мог упустить свой единственный шанс выбраться из Ада – он увязался за высоким Небожителем, доверившись случаю и своему чутью.
И чутье его не подвело. Конечно, Небожитель был крайне раздосадован, увидев за своей сутулой спиной Чертенка, и даже бросил наглеца в Чистилище, представлявшее из себя темницу на самом верху башни – там все было серым, унылым и сырым. Но все же это лучше Ада, подумал про себя Чертенок. Тем более сбежать оттуда было гораздо проще.
И вот уже Чертенок – бунтарь оказывается на свободе – и впервые за долгие годы видит Солнце и набирает полную грудь чистого, сладкого воздуха, так не похожего на адское зловоние. Экстатический восторг захватывает Чертенка, и он кричит, не в силах совладать с рвущимися наружу эмоциями.
Он больше никогда не вернется в Ад.
Он превратит в Ад жизнь Небожителей.
III. Дьяволу 24 года.
Дьявол умер. Да здравствует Дьявол! Что случилось со старым Дьяволом, никто не знает, да и не хочет знать – этот омерзительный сгусток желеобразной проспиртованной плоти никто не любил, даже подчиненные ему черти.
Молодой же Дьявол находиться в самом расцвете своей порочной красоты. Его зачесанные назад длинные волосы вновь обрели шелковистость, кожа - свой естественный цвет, одежда проста, но изысканна - Дьявол следит за собой. Его глаза снова сияют, гипнотизируя и подчиняя, меняя свой цвет в зависимости от настроения владельца от светло - голубого до темно – серого.
Но мало кто способен увидеть в этих удивительно бездонных глазах отблески адского пламени и ядовитую, разъедающую ненависть.
Еще меньше тех, кто может увидеть его черные крылья. Небожители слишком погружены в себя, зациклены на своей исключительности и непогрешимости, и не замечают черных крыльев Дьявола.
Черных, как кладбищенская ночь.
Черных, как душа самого молодого Дьявола.
Черных крыльев, которые становятся все больше и великолепней с каждым новым преступлением Дьявола; отрастают с каждой забранной им жизнью.
И вот уже эти черные крылья простерлись над всей сонной обителью Небожителей, закрыв Солнце, столь долго не виденное им самим.
Однако, молодой Дьявол, в отличие от старого, всегда был очень умен и тщательно прятал свои черные крылья, и лишь наиболее наблюдательные и сообразительные из Небожителей с хорошо развитой интуицией видели часть (но далеко не все!) крыльев. Остальные же ничего не подозревали, хотя и питали к Дьяволу инстинктивное отвращение, смешанное с ненавистью и иррациональным страхом, и сторонились, поспешно отходя в сторону, когда Дьявол своей танцующей целеустремленной походкой проходил по коридору, поигрывая смертельно опасным клинком, замаскированным под изящную тросточку. Как будто, не имея возможности видеть черные крылья, они слышали их зловещий шорох.
Но Дьяволу было не до жалких страхов Небожителей. Все они были его марионетками, вольными или невольными. А их страх и ненависть шли только на пользу крыльям.
IV. Падшему 34 года.
Но однажды крылья сломались. И долгое восхождение Дьявола к власти закончилось.
Теперь он Падший. Обезображенный огнем, отвергнутый изгой. И он сидит с обезьянкой на плече напротив того места, где появился на свет. В нескольких шагах от недосягаемого ныне Рая, из которого был изгнан.
Круг замкнулся.
Он вспоминает, что когда-то его крылья были белее снега на вершине горы Небожителей. Что когда-то он был Ангелом…
Или не был?
Наверно все-таки не был. Черные крылья всегда были с ним, сколько он себя помнил. Они вознесли его на самую вершину – роскошные в своем темном величии – но лишь затем чтобы низвергнуть обратно вниз.
Почему так произошло? В чем он просчитался? Возможно, все дело именно в них – в крыльях. Слишком часто их ломали, били, топтали – Дьяволу так и не удалось залатать все пробоины в своих искалеченных крыльях, пропитавшихся зловонием Ада и отяжелевших от презрительных плевков и запекшейся крови его жертв.
В любом случае попытка сбежать из Ада закончилась грандиозным фиаско – ведь нельзя убежать от того, что внутри тебя.
Но все же оно того стоило.
Падший знает, что обречен. Небожители будут травить его как взбесившегося зверя и не успокоятся, пока не убьют.
И будут правы.
Обладающим крыльями не место среди людей.
Даже если крылья эти черные.
пятница, 09 марта 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Поздравляю талантливейшего фикрайтера и просто замечательного и отзывчивого человека с очередным Днем Рождения!!! От всего сердца желаю Марите дальнейших творческих успехов, вдохновения и карнавального настроения!!!
воскресенье, 04 марта 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Продолжаю потихоньку осваиваться в Муви Мейкере и ваять клипы))
Клип по моему любимому инквизитору - перебежчику Лоренцо из великолепного фильма Призраки Гойи: vk.com/video54806732_162354137
Инцестный клип по извращенскому фильму Цементный сад: vk.com/video54806732_162356422
Но больше всего меня вдохновляет обожаемый мною Стирпайк и сериал Горменгаст! Особенно люблю отношения Стирпайка и Титуса. Сделала по ним еще один слэшный клип, с использованием кадров из Цементного сада: vk.com/video54806732_162329945
Маньячная аушка по Горменгасту: vk.com/video54806732_162349602
Стирпайк и его жертвы: vk.com/video54806732_162371100
Особенно я горжусь клипами по двум моим наилюбимейшим персам, которые так похожи на мой взгляд: vk.com/video54806732_162343660
И у обоих голубые глаза! Так что было грех не сделать по ним клип под эту песню: vk.com/video54806732_162360741
Клип по моему любимому инквизитору - перебежчику Лоренцо из великолепного фильма Призраки Гойи: vk.com/video54806732_162354137
Инцестный клип по извращенскому фильму Цементный сад: vk.com/video54806732_162356422
Но больше всего меня вдохновляет обожаемый мною Стирпайк и сериал Горменгаст! Особенно люблю отношения Стирпайка и Титуса. Сделала по ним еще один слэшный клип, с использованием кадров из Цементного сада: vk.com/video54806732_162329945
Маньячная аушка по Горменгасту: vk.com/video54806732_162349602
Стирпайк и его жертвы: vk.com/video54806732_162371100
Особенно я горжусь клипами по двум моим наилюбимейшим персам, которые так похожи на мой взгляд: vk.com/video54806732_162343660
И у обоих голубые глаза! Так что было грех не сделать по ним клип под эту песню: vk.com/video54806732_162360741
понедельник, 20 февраля 2012
Подхалим и засранец, сэр!
В общем, решилась я наконец сделать свои собственные фан - видео! Презентую их моему любимому Комарику - имениннику!)) Расти большой и не болей!)
Клипы, кому интересно, есть у меня в Контакте, как их сюда загрузить, не знаю.
Вот по Стирпайку (это второй мой клип, только что закончила): vk.com/video54806732_162286792
А это мой первенец - попыталась сделать слэш-клип по фаворитной моей парочке: vk.com/video54806732_162281781
Коллаж вдогонку
Клипы, кому интересно, есть у меня в Контакте, как их сюда загрузить, не знаю.
Вот по Стирпайку (это второй мой клип, только что закончила): vk.com/video54806732_162286792
А это мой первенец - попыталась сделать слэш-клип по фаворитной моей парочке: vk.com/video54806732_162281781
Коллаж вдогонку
воскресенье, 19 февраля 2012
Подхалим и засранец, сэр!
В общем, нашло на меня сегодня вдохновение, и решилась я сделать что-то вроде коллажей по любимому моему Стирпайку. Любая продуктивная критика только приветствуется, так как это мой первый опыт по созданию коллажей и вообще работы с фотошопом.
Стирпайк и Титус- вдохновляют они меня))
Стирпайк и Титус- вдохновляют они меня))
четверг, 16 февраля 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Я подарю Вам свободу...
Фандом: Темное королевство (Горменгаст)
Пейринг: Стирпайк/Титус
Саммари: Действие происходит в 4 серии Горменгаста, и практически полностью аушно, и простите мне мои извращенные фантазии, но я давно хотела это сделать с Титусом!!! Вернее, чтобы Стирпайк это сделал!
- Я вам не дрессированная обезьянка - запальчиво произнес юноша с фиалковыми глазами.
«Это я и сам вижу. Мой Сатана не изводит меня дни и ночи напролет своим бесконечным нытьем»- мрачно подумал про себя Стирпайк, но счел за лучшее промолчать. Все же этот лиловоглазый сопляк был Титусом Гроаном, 77-м графом Горменгаст, и как бы не хотелось Секретарю размазать это смазливое личико по стенке, Стирпайк вынужден был соблюдать субординацию, и угодливо склоняться перед ненавистным щенком.
Но молодой граф и не думал подчиняться Ритуалу и его Хранителю, продолжая остервенело отстаивать свою свободу.
В конце концов, даже терпению Стирпайка пришел конец.
- Оставьте нас - резко приказал он своим помощникам.
Когда за двумя бритоголовыми телохранителями захлопнулись двери, в комнате воцарилась гробовая тишина.
Внутренне Титус весь сжался - он испытывал к Секретарю страх и отвращение - Стирпайк представлялся ему символом ненавистной власти Ритуала, могильщиком свободы, мерзким пауком, держащим в своей паутине всех обитателей замка, словно мух. Кроме того, сама внешность Секретаря внушала ему омерзение, хотя необожженная половина лица по-прежнему поражала своей ледяной красотой.
Стирпайк - Змеиное Жало
Стирпайк - Дьявол
Стирпайк – Тиран
Стирпайк, в свою очередь, смотрел на юношу с не меньшим презрением и холодной ненавистью. Вечно всем недовольный, угрюмый, резкий и переменчивый, не умеющий и не желающий править, 77-й граф Горменгаст был отвратителен всей натуре Секретаря, которому приходилось зубами и когтями, подхалимством и убийством выгрызать себе путь наверх, в то время как Титусу все досталось даром, лишь потому, что ему повезло родиться Гроаном.
Титус - Слабый.
Титус - Трусливый.
Титус - Глупый Мечтатель.
- Знаете, Ваша Светлость - как можно почтительнее начал Стирпайк, хотя внутри все полыхало от едва сдерживаемой ярости – я Вас не понимаю. Вам самому не надоело еще ныть? Целыми днями Вы только и делаете, что твердите, как ненавидите всех и вся, в том числе свое родовое гнездо- замок Горменгаст, который Вам надлежит любить. И перестаньте наконец строить из себя самого несчастного человека на всем белом свете, у других жизнь была гораздо хуже Вашей, однако они не ноют - голос Стирпайка сорвался до ядовитого шипения.
Титус был поражен наглостью Секретаря - как бы сильно он не ненавидел подчас свой графский статус, однако когда слуга осмелился так с ним говорить, горячая кровь Гроанов взыграла в юноше.
- Да как вы смеете?!- Титус подскочил в кресле, взметнув львиную гриву темных волос и вперив возмущенный взгляд фиолетовых глаз в наглеца – Вы…Вы…всего лишь жалкий урод, кухонная крыса, я вас ненавижу!!!
- Да?- на бледных губах Секретаря заиграла зловещая самодовольная улыбка - а Ваша сестра с Вами бы не согласилась. Она находит мое общество весьма привлекательным!
- Грязный лжец! – граф побелел от злобы, от самой мысли о том, что его прекрасная сестра, леди Фуксия, позволяет этому чудовищу касаться себя, Титуса чуть не вырвало.
Торжествующе – жуткий смех был ему ответом. Задрав голову и обнажив свои острые зубы хищной крысы, Стирпайк вовсю веселился над яростью графа. Насмеявшись вдоволь, Секретарь с неуловимой кошачьей грацией приблизился к застывшему юноше.
- Я понимаю Вас, мой прекрасный юный повелитель. Вашу любовь к свободе, ненависть к Ритуалу – прежним верноподданнически- елейным голосом вещал Стирпайк – я такой же как Вы, мой господин. Я лишь хочу, чтобы Вы перешли от стадии нытья и жалоб на судьбу к стадии действий!
- О чем вы?- неожиданно гнев улегся в Титусе, мягкий и обволакивающий голос Секретаря, казалось, проник в самую сущность юноши, всколыхнув в нем смутные желания и страсти.
- Я о том, что могу избавить Вас от Ритуала. Ведь я – его Хранитель. Но я не старый маразматичный фанатик, как бедняга Баркентин, пусть земля ему будет пухом! Со мной можно договориться – все так же вкрадчиво ведя беседу, Стирпайк внимательно всматривался в лицо Титуса. На лице юного графа, обычно такого угрюмого и замкнутого, наблюдалась ныне целая гамма сменяющих друг друга чувств - отвращение, гнев, недоверие, робкая надежда, предвкушение свободы…
Как только Стирпайк увидел это, то с уверенностью понял, что теперь граф - в его руках, как когда-то его тетки- Кларисса и Кора.
У Стирпайка был редкий дар – практически любого человека он мог сделать своей марионеткой и заставить плясать под свою дудку. Виртуозный знаток человеческих душ, Секретарь выискивал в людях слабости и мастерски давил на эти болевые точки, обещая людям то, чего они желают больше всего - Клариссу и Кору он приманил мечтой о тронах, Фуксию пленил призраком любви, а вот теперь и Титус попался на его крючок, желая свободы.
Дело сделано - непокорный и строптивый граф оказался в его власти. Странный парадокс- жажда свободы привела несчастного юношу в тиски вездесущего секретаря.
- Я освобожу Вас от ритуала, мой господин, и я даже не требую, заметьте, у Вас извинений за отвратительную выходку, все, что я прошу – поцелуй.
- Поцелуй?! – вскрикнул Титус. Это было совсем не то, что он ожидал услышать. Гипноз Стирпайка на мгновение спал.
- Я дам Вам свободу. Свободу. Свободу – как мантру повторял Стирпайк это слово, пока глаза Титуса снова не заволокла мечтательная пелена, и он снова не оказался во власти Хранителя Ритуала – всего лишь один единственный поцелуй, Ваша Светлость, я лишь хочу почувствовать себя значимым и любимым, считайте это моей маленькой причудой. И помните, что Вас ждет - свобода!
- Свобода…- эхом откликнулся граф. Это слово обладало над ним некой магической, необъяснимой властью. Это было не просто слово, это был целый мир, такой далекий и желанный, столь непохожий на сумрачный Горменгаст, с его серыми, осыпающимися камнями, кишащий крысами, сырой, тонущий в зелени вездесущего плюща и увитый зловещим кружевом паутины. В этом же сказочном мире были изумрудно – зеленые луга, деревья – исполины, хрустальные ручьи, а на каждом шагу ждало приключение. В этом мире жила Дикарка, его молочная сестра - свободная, независимая, такая же, как он.
Но за все приходится платить - и платой должен стать поцелуй этой мерзкой жабы. Что ж, если такова цена свободы и возможности быть самим собой, быть с Дикаркой, то Титус согласен ее уплатить. В конце концов, один поцелуй – это не так уж и много за возможность раз и навсегда покончить с мертвящим, бессмысленным Ритуалом, вытягивающем из юноши все жизненные соки.
Титус чуть заметно кивнул. Решение было принято. Юноша закрыл глаза.
Стирпайк хищно осклабился и припал к губам графа, подчиняя, навязывая свои правила. Титус чуть слышно всхлипнул и приоткрыл девственные губы, усиленно стараясь думать, что целует свою Дикарку, а не безобразного и ненавистного Секретаря.
Внезапно, вертлявый язык Стирпайка, властно обследовавший рот Титуса, что-то протолкнул в юношу. Зубы графа рефлекторно сжались, и это «что-то», бывшее на деле крохотной ампулой со смертоносным ядом, с треском раскололось, и ярко – алые всполохи боли поплыли перед фиолетовыми глазами молодого человека, когда содержимое ампулы обожгло пищевод.
- К Вам было так трудно подобраться, Ваша Светлость. Всю Вашу еду проверяют, за Вами неотступно следят…Вот мне и пришлось придумать столь экстравагантный способ покончить с Вами раз и навсегда. Но не скрою, этот способ доставил мне определенного рода удовольствие! – довольный собой ворковал Секретарь. Его голос смутно доносился до оглушенного болью Титуса, чьи внутренности, казалось, устроили бунт против своего хозяина и отчаянно рвались наружу.
- Изменник…- задыхаясь простонал граф, которого ломала нещадная агония.
- Ну почему же? Я сдержал свое слово – освободил Вас раз и навсегда от ненавистного Ритуала! А то никакого терпения не хватит, слушать это постоянное нытье на тему «Как плохо быть графом»!
- Тебя…вычислят. Это не сойдет тебе с рук. - кровавая пена - верный признак приближающейся смерти, выступила на полных губах последнего из Гроанов.
- О, Ваша забота о моей скромной персоне поистине меня трогает. Но не волнуйтесь, Ваша Светлость, этот удивительный яд, с которым меня познакомил наш общий знакомый – доктор Прюнскваллоре, не оставляет ни малейших следов! Зато мучения доставляет неописуемые!
Стирпайк разразился своим сатанинским смехом, и это было последнее, что Титус Гроан, 77-й граф Горменгаст, последний отпрыск несчастливого рода, слышал в своей жизни…
Убедившись в смерти юноши, Стирпайк, довольный собой как никогда в жизни, насвистывая незамысловатый мотив и поигрывая тросточкой, направился к покоям леди Фуксии, предвкушая, как он, со скорбным видом сообщит бедняжке жуткую новость о безвременной кончите ее возлюбленного братца. Девушка забьется в его объятьях, как пойманная птичка, а ее верный поклонник в свою очередь сделает все возможное, чтобы ее успокоить.
И больше никто и ничто не встанет между амбициозным бывшим поваренком и троном Горменгаста.
Фандом: Темное королевство (Горменгаст)
Пейринг: Стирпайк/Титус
Саммари: Действие происходит в 4 серии Горменгаста, и практически полностью аушно, и простите мне мои извращенные фантазии, но я давно хотела это сделать с Титусом!!! Вернее, чтобы Стирпайк это сделал!
- Я вам не дрессированная обезьянка - запальчиво произнес юноша с фиалковыми глазами.
«Это я и сам вижу. Мой Сатана не изводит меня дни и ночи напролет своим бесконечным нытьем»- мрачно подумал про себя Стирпайк, но счел за лучшее промолчать. Все же этот лиловоглазый сопляк был Титусом Гроаном, 77-м графом Горменгаст, и как бы не хотелось Секретарю размазать это смазливое личико по стенке, Стирпайк вынужден был соблюдать субординацию, и угодливо склоняться перед ненавистным щенком.
Но молодой граф и не думал подчиняться Ритуалу и его Хранителю, продолжая остервенело отстаивать свою свободу.
В конце концов, даже терпению Стирпайка пришел конец.
- Оставьте нас - резко приказал он своим помощникам.
Когда за двумя бритоголовыми телохранителями захлопнулись двери, в комнате воцарилась гробовая тишина.
Внутренне Титус весь сжался - он испытывал к Секретарю страх и отвращение - Стирпайк представлялся ему символом ненавистной власти Ритуала, могильщиком свободы, мерзким пауком, держащим в своей паутине всех обитателей замка, словно мух. Кроме того, сама внешность Секретаря внушала ему омерзение, хотя необожженная половина лица по-прежнему поражала своей ледяной красотой.
Стирпайк - Змеиное Жало
Стирпайк - Дьявол
Стирпайк – Тиран
Стирпайк, в свою очередь, смотрел на юношу с не меньшим презрением и холодной ненавистью. Вечно всем недовольный, угрюмый, резкий и переменчивый, не умеющий и не желающий править, 77-й граф Горменгаст был отвратителен всей натуре Секретаря, которому приходилось зубами и когтями, подхалимством и убийством выгрызать себе путь наверх, в то время как Титусу все досталось даром, лишь потому, что ему повезло родиться Гроаном.
Титус - Слабый.
Титус - Трусливый.
Титус - Глупый Мечтатель.
- Знаете, Ваша Светлость - как можно почтительнее начал Стирпайк, хотя внутри все полыхало от едва сдерживаемой ярости – я Вас не понимаю. Вам самому не надоело еще ныть? Целыми днями Вы только и делаете, что твердите, как ненавидите всех и вся, в том числе свое родовое гнездо- замок Горменгаст, который Вам надлежит любить. И перестаньте наконец строить из себя самого несчастного человека на всем белом свете, у других жизнь была гораздо хуже Вашей, однако они не ноют - голос Стирпайка сорвался до ядовитого шипения.
Титус был поражен наглостью Секретаря - как бы сильно он не ненавидел подчас свой графский статус, однако когда слуга осмелился так с ним говорить, горячая кровь Гроанов взыграла в юноше.
- Да как вы смеете?!- Титус подскочил в кресле, взметнув львиную гриву темных волос и вперив возмущенный взгляд фиолетовых глаз в наглеца – Вы…Вы…всего лишь жалкий урод, кухонная крыса, я вас ненавижу!!!
- Да?- на бледных губах Секретаря заиграла зловещая самодовольная улыбка - а Ваша сестра с Вами бы не согласилась. Она находит мое общество весьма привлекательным!
- Грязный лжец! – граф побелел от злобы, от самой мысли о том, что его прекрасная сестра, леди Фуксия, позволяет этому чудовищу касаться себя, Титуса чуть не вырвало.
Торжествующе – жуткий смех был ему ответом. Задрав голову и обнажив свои острые зубы хищной крысы, Стирпайк вовсю веселился над яростью графа. Насмеявшись вдоволь, Секретарь с неуловимой кошачьей грацией приблизился к застывшему юноше.
- Я понимаю Вас, мой прекрасный юный повелитель. Вашу любовь к свободе, ненависть к Ритуалу – прежним верноподданнически- елейным голосом вещал Стирпайк – я такой же как Вы, мой господин. Я лишь хочу, чтобы Вы перешли от стадии нытья и жалоб на судьбу к стадии действий!
- О чем вы?- неожиданно гнев улегся в Титусе, мягкий и обволакивающий голос Секретаря, казалось, проник в самую сущность юноши, всколыхнув в нем смутные желания и страсти.
- Я о том, что могу избавить Вас от Ритуала. Ведь я – его Хранитель. Но я не старый маразматичный фанатик, как бедняга Баркентин, пусть земля ему будет пухом! Со мной можно договориться – все так же вкрадчиво ведя беседу, Стирпайк внимательно всматривался в лицо Титуса. На лице юного графа, обычно такого угрюмого и замкнутого, наблюдалась ныне целая гамма сменяющих друг друга чувств - отвращение, гнев, недоверие, робкая надежда, предвкушение свободы…
Как только Стирпайк увидел это, то с уверенностью понял, что теперь граф - в его руках, как когда-то его тетки- Кларисса и Кора.
У Стирпайка был редкий дар – практически любого человека он мог сделать своей марионеткой и заставить плясать под свою дудку. Виртуозный знаток человеческих душ, Секретарь выискивал в людях слабости и мастерски давил на эти болевые точки, обещая людям то, чего они желают больше всего - Клариссу и Кору он приманил мечтой о тронах, Фуксию пленил призраком любви, а вот теперь и Титус попался на его крючок, желая свободы.
Дело сделано - непокорный и строптивый граф оказался в его власти. Странный парадокс- жажда свободы привела несчастного юношу в тиски вездесущего секретаря.
- Я освобожу Вас от ритуала, мой господин, и я даже не требую, заметьте, у Вас извинений за отвратительную выходку, все, что я прошу – поцелуй.
- Поцелуй?! – вскрикнул Титус. Это было совсем не то, что он ожидал услышать. Гипноз Стирпайка на мгновение спал.
- Я дам Вам свободу. Свободу. Свободу – как мантру повторял Стирпайк это слово, пока глаза Титуса снова не заволокла мечтательная пелена, и он снова не оказался во власти Хранителя Ритуала – всего лишь один единственный поцелуй, Ваша Светлость, я лишь хочу почувствовать себя значимым и любимым, считайте это моей маленькой причудой. И помните, что Вас ждет - свобода!
- Свобода…- эхом откликнулся граф. Это слово обладало над ним некой магической, необъяснимой властью. Это было не просто слово, это был целый мир, такой далекий и желанный, столь непохожий на сумрачный Горменгаст, с его серыми, осыпающимися камнями, кишащий крысами, сырой, тонущий в зелени вездесущего плюща и увитый зловещим кружевом паутины. В этом же сказочном мире были изумрудно – зеленые луга, деревья – исполины, хрустальные ручьи, а на каждом шагу ждало приключение. В этом мире жила Дикарка, его молочная сестра - свободная, независимая, такая же, как он.
Но за все приходится платить - и платой должен стать поцелуй этой мерзкой жабы. Что ж, если такова цена свободы и возможности быть самим собой, быть с Дикаркой, то Титус согласен ее уплатить. В конце концов, один поцелуй – это не так уж и много за возможность раз и навсегда покончить с мертвящим, бессмысленным Ритуалом, вытягивающем из юноши все жизненные соки.
Титус чуть заметно кивнул. Решение было принято. Юноша закрыл глаза.
Стирпайк хищно осклабился и припал к губам графа, подчиняя, навязывая свои правила. Титус чуть слышно всхлипнул и приоткрыл девственные губы, усиленно стараясь думать, что целует свою Дикарку, а не безобразного и ненавистного Секретаря.
Внезапно, вертлявый язык Стирпайка, властно обследовавший рот Титуса, что-то протолкнул в юношу. Зубы графа рефлекторно сжались, и это «что-то», бывшее на деле крохотной ампулой со смертоносным ядом, с треском раскололось, и ярко – алые всполохи боли поплыли перед фиолетовыми глазами молодого человека, когда содержимое ампулы обожгло пищевод.
- К Вам было так трудно подобраться, Ваша Светлость. Всю Вашу еду проверяют, за Вами неотступно следят…Вот мне и пришлось придумать столь экстравагантный способ покончить с Вами раз и навсегда. Но не скрою, этот способ доставил мне определенного рода удовольствие! – довольный собой ворковал Секретарь. Его голос смутно доносился до оглушенного болью Титуса, чьи внутренности, казалось, устроили бунт против своего хозяина и отчаянно рвались наружу.
- Изменник…- задыхаясь простонал граф, которого ломала нещадная агония.
- Ну почему же? Я сдержал свое слово – освободил Вас раз и навсегда от ненавистного Ритуала! А то никакого терпения не хватит, слушать это постоянное нытье на тему «Как плохо быть графом»!
- Тебя…вычислят. Это не сойдет тебе с рук. - кровавая пена - верный признак приближающейся смерти, выступила на полных губах последнего из Гроанов.
- О, Ваша забота о моей скромной персоне поистине меня трогает. Но не волнуйтесь, Ваша Светлость, этот удивительный яд, с которым меня познакомил наш общий знакомый – доктор Прюнскваллоре, не оставляет ни малейших следов! Зато мучения доставляет неописуемые!
Стирпайк разразился своим сатанинским смехом, и это было последнее, что Титус Гроан, 77-й граф Горменгаст, последний отпрыск несчастливого рода, слышал в своей жизни…
Убедившись в смерти юноши, Стирпайк, довольный собой как никогда в жизни, насвистывая незамысловатый мотив и поигрывая тросточкой, направился к покоям леди Фуксии, предвкушая, как он, со скорбным видом сообщит бедняжке жуткую новость о безвременной кончите ее возлюбленного братца. Девушка забьется в его объятьях, как пойманная птичка, а ее верный поклонник в свою очередь сделает все возможное, чтобы ее успокоить.
И больше никто и ничто не встанет между амбициозным бывшим поваренком и троном Горменгаста.
суббота, 11 февраля 2012
Подхалим и засранец, сэр!
"Титус Гроан" и "Горменгаст"- первые две части трилогии талантливейшего английского автора Мервина Пика, по которым в 2000г. был снят мини-сериал "Темное королевство", чьим преданным фаном я отныне являюсь)) Книги гениальны!!! Великолепный авторский стиль, мастерски переданная готическо-гротескная, затхлая атмосфера старого замка Горменгаст, населенного странными, причудливыми людьми - манекенами, большая часть которых страдает той или иной формой безумия. Где все подчинено вездесущему Ритуалу, и ничего никогда не меняется. Мрачный, затягивающий омут. Эдакая дикая смесь Льюиса Кэролла и Франца Кафки.
Вот моя любимая выдержка из книги, из заключительной главы "Титуса Гроана". Описание дряхлого, живущего своей жизнью замка и белых котов завораживает.
"Тем временем, в мороси и в лучах солнца пустой, будто безъязыкий колокол, Замок, чья разъеденная временем оболочка то омывалась дождем, то светилась, подчиняясь эфемерным причудам погоды, вздымался в застарелом пренебрежении к непостоянству ветров и небес. Только легкие плевы света и цвета, одна за другой осеняли ее; солнечный луч переплавлялся в лунный; летящий лист сменялся летящей снежинкой; побег просвирника – клыком сосульки. То были лишь преходящие изменения обличия Замка – что ни час, то биением меньше, тенью больше; замерзает малиновка, ящерка нежится на солнце.
Камень громоздился на седой камень. Зияли окна; щиты, свитки, легендарные девизы, меланхоличные в их распаде, выпирали из стершихся барельефов над арками и дверными проемами, под подоконниками створных окон, на стенах башен или контрфорсах. Изгрызенные непогодой головы с пустыми лицами в нездоровых зеленых подтеках, затянутые ползучей порослью, слепо взирали во все четыре стороны света из-под остатков век.
Камень на поседелом камне; и ощущение возносящихся к небу глыб, громоздящих свой вес одна на другую, грузных, но перенявших подобие жизни от тяжких трудов давно ушедших дней. И одновременно недвижных – только воробьи, будто насекомое племя, снуют в запустелых пространствах плюща. Недвижных, как бы парализованных собственным весом – только краткие дуновения жизни вспархивают вкруг них и стихают: падает лист, квакает лягушка во рву или сова на шерстяных своих крыльях уплывает к востоку по неторопливой спирали.
Было ли в этих отвесных каменных акрах нечто, говорившее о неподвижности более сложной, о гудящем безмолвии, залегшем внутри? Мелкие ветерки шебуршились во внешней оболочке замка; листья осыпались или сбивались птичьим крылом; дождь прекращался, капли осыпались с ползучих растений – но за стенами не менялся даже свет, разве что солнце прорывалось в анфиладу запыленных зал Южного крыла. Отрешенность.
Ибо все ушли на «Вографление». Дыхание Замка отлетело к берегам озера. А здесь остались лишь дряхлые каменные легкие. Ни шагов. Ни голосов. Только дерево, камень, дверные проемы, перила, коридоры, альковы, комната за комнатой, зала за залой, простор за простором.
Чудилось, что вот-вот, и некий неодушевленный Предмет стронется с места: сама собой откроется дверь, или закрутятся стрелки часов: безмолвие было слишком огромным, слишком насыщенным, чтобы Замок и дальше пребывал в этой титанической атрофии, – напряжение должно же было найти себе выход и внезапно прорваться, буйно, как вода сквозь треснувшую плотину, и тогда щиты послетали бы со ржавых крюков, треснули зеркала, вздыбились доски, и весь замок содрогнулся бы, забив стенами, будто крылами, раскололся и с грохотом пал.
Но ничего не происходило. Каждая зала стыла, раззявив пасть, неспособная закрыть ее. Тяжко распяленные каменные челюсти ныли. Двери зияли пустотой, словно оставленной выломанными из мертвой головы клыками! Ни звука, ничего, напоминающего о человеке.
Какое же движение совершалось в этих гигантских пещерах? Переползанье теней? Только в Южном крыле, там, куда забредало солнце. Какое еще? Ужель никакого?
Лишь жутковатая поступь котов. Лишь беззвучие ошеломленных котов, идущих строем, ненарушаемым строем, белым, как холст, одиноким, как долгий взмах руки. Куда пролегал их путь по просторам заброшенного замка, завороженного каменными пустотами? Из тиши в тишь. Все сгинуло. Жизнь, костный остов, дыхание; сгинули движение и эхо...
Коты текли. Текли бесшумно и неторопливо. Сквозь распахнутые двери текли они на маленьких лапках. Сплошной поток. Белых котов.
Под вознесшимся в тень небосводом шелушащихся херувимов коты перешли на бег. Колонны, сходящиеся в зябкой перспективе, стали для них столбовой дорогой. Трапезная распахнула свои безмолвные пустоши. Коты бежали по каменным плитам. По коридору с растрескавшейся штукатуркой. Одна пустая комната за другой – зала за залой, галерея за галереей, глубина за глубинами – пока акры серой кухни не разлеглись перед ними. Колоды для рубки мяса, печи и вертела стояли, недвижные, как алтари, посвященные мертвым. Далеко внизу под искривленными балками плыли коты белою лентой. В неторопливом течении их не было неуверенности. Хвост белой колонны исчез, и кухня вновь стала голой, как пещера на склоне лунной горы. Холодными лестницами коты поднялись на верхний этаж.
Куда она делась? Сквозь скучный полусвет тысячи зияний бежали они, с глазами, светящимися, как луны. Вверх по витым лестницам и вновь в другие миры, торя тропу в полуденных сумерках. Им не удавалось учуять ни шевеления, ни вибрации – она исчезла.
Но бег их не прерывался. Лига за лигой, спорой, неторопливой пробежкой. Вот промелькнула оловянная комната, за нею бронзовая, следом железная. По обеим сторонам от них скользнуло оружие – скользнули проходы – по обеим сторонам, – но ни единого живого дыхания не смогли они отыскать в Горменгасте!.
А вот еще один любимый отрывок, вернее 8 глава "Горменгаста" Стирпайк- чертов властолюбивый маньяк!))
Кора с Кларис оказались, сами того не ведая, заточенными в новых покоях. Все выходы наружу Стирпайк заколотил гвоздями и запер засовами. До того они безвылазно просидели у себя два года, и языки их распустились настолько, что это снова грозило Стирпайку погибелью. При всей изворотливости и терпении, кои он проявлял в обращении с сестрами, молодой человек не смог отыскать никакого иного способа обеспечить их вечное молчание по части всего, связанного с пожаром в библиотеке. Никакого — за вычетом одного. Сестры верили, что из всех обитателей замка только их одних и обошла страшная болезнь, выдуманная Стирпайком и названная им «куньей чумой».
Двойняшки были в его руках, как вода. Он мог открывать и закрывать любой из краников их ужаса, по выбору. Сестры питали к нему трогательную благодарность за то, что сохранили, благодаря его великой мудрости, относительное здоровье. Если упорное нежелание умирать при наличии сотни причин, по которым именно это сделать и следовало, можно назвать здоровьем. Они ежеминутно трепетали, опасаясь столкнуться лицом к лицу с кем-либо из переносчиков заразы. Стирпайк же каждодневно снабжал их сведениями об умерших и тех, кому уже недолго осталось.
Сестры жили теперь не в тех просторных апартаментах, где Стирпайк впервые посетил их семь лет назад. У них больше не было ни Горницы Корней, ни гигантского дерева, великолепно протянувшегося в сотнях футов над землей, — ныне они проживали в первом этаже, на безвестной окраине замка, на промозглом каменном мысу, удаленном даже от наименее оживленных путей. Через него не только невозможно было пройти куда бы то ни было — мыс этот еще и обходили стороной из-за дурной его репутации. В пропитанном пагубной сыростью воздухе его прямо-таки витало двустороннее воспаление легких.
Сколь ни иронично это выглядит, но в таком-то вот месте тетушки вкушали радость, доставляемую им ошибочной верой: только они и смогли ускользнуть от смертельной заразы, которая в их воображении валила с ног обитателей Горменгаста. Подстрекаемые Стирпайком, они интересовались теперь лишь собой, предвкушая день, когда им, единственным, кто остался в живых, представится случай явить себя (соблюдя необходимые предосторожности) миру и наконец-то, после многолетних разочарований, стать неоспоримыми претендентками на корону Гроанов — этот массивный, величественный символ верховной власти, в самой середке которого красовался сапфир размером с куриное яйцо.
То был предмет самых оживленных их препирательств: следует ли распилить корону вместе с сапфиром пополам, чтобы каждая могла постоянно носить хотя бы часть ее, или оставить нетронутой, и надевать по очереди — сегодня одна, а завтра другая.
При всей важности и спорности этого вопроса, обсуждение его не вызывало в Коре и Кларис зримого оживления. Даже движения губ их и того было не углядеть, поскольку сестры обзавелись привычкой неизменно держать рты чуть приоткрытыми, так что звучание их тусклых голосов не сопровождалось шевелением губ. Впрочем долгие, одинокие дни сестер по преимуществу проходили в молчании. Отрывистые появленья Стирпайка, — а они становились все более редкими, — составляли единственное их развлечение, если не считать неистовых, нелепых, параноидных видений наполненного тронами и коронами будущего.
Но как же случилось, что их светлостей, Кору с Кларис, удалось упрятать от людей, а те, не моргнув глазом, спустили подобное беззаконие?
А его никто и не спускал, ибо для Горменгаста тетушки вот уж два года как умерли и были с соблюдением множества символических ритуалов похоронены в гробнице Гроанов, где и поныне лежали две куклы, вылепленные Стирпайком из воска ради этого кошмарного предприятия. За неделю до того, как манекены были опущены в причитающиеся им саркофаги, в покоях Двойняшек обнаружено было письмо — как будто б от них, в действительности же — подделанное молодым человеком. Страшные сведения содержались в нем: оказывается, бесследно исчезнувшие сестры семьдесят шестого Графа, решились покончить с собой, для чего тайком покинули замок, дабы свести счеты с жизнью в одном из ущелий горы Горменгаст.
Сколоченные Стирпайком поисковые отряды никаких следов не нашли.
В ночь перед тем, как нашли их записку, Стирпайк отвел Двойняшек в занимаемые ими ныне комнаты якобы для осмотра двух скипетров, на которые он случайно наткнулся и которые заново вызолотил.
Все эти события произошли, казалось, давным-давно. Титус был тогда совсем еще маленьким. Флэя только что изгнали из Замка. Сепулькгравий и Свелтер растаяли в воздухе. Исчезновение Двойняшек, присовокупившееся к исчезновению этих троих, на какое-то время изменило облик Замка, наполнив его ноющей болью, — словно человека, который разом лишился нескольких зубов. Теперь раны кое-как затянулись, а облик вновь стал привычным. В конце концов, Титус-то жив-здоров, а значит — продолжению Рода ничто не угрожает.
Сейчас Двойняшки сидели в комнате, проведя день в молчании, протянувшемся дольше обыкновенного. Лампа, стоявшая на железном столе (она горела весь день), давала им достаточно света для вышивания, но по какой-то причине ни та, ни другая вышиванием нынче заниматься не стали.
— Как долго тянется жизнь! — наконец сказала Кларис. — Иногда мне кажется, что с ней и связываться-то не стоило.
— Насчет связываться я ничего не знаю, — ответила Кора, — но раз уж ты открыла рот, я имею право сказать тебе, что ты, как обычно, кое о чем забыла.
— О чем я забыла?
— Ты забыла, что вчера это делала я, а сегодня твоя очередь — вот о чем.
— Какая еще очередь?
— Утешать меня, — откликнулась Кора, не отрывая взгляда от железной ножки стола. — Ты можешь заниматься этим до половины восьмого, а потом настанет твоя очередь предаваться унынию.
— Ладно, — сказала Кларис и тут же принялась гладить сестру по руке.
— Нет-нет-нет! — сказала Кора. — Не так демонстративно. Ты сделай вид, будто ничего не случилось — завари, к примеру, чаю и молча поставь его передо мной.
— Хорошо, — отозвалась, с некоторым неудовольствием, Кларис. — Только ты все испортила — разве нет? — указав мне, что я должна делать. Теперь в моих поступках уже не будет необходимой участливости, ведь так? Хотя, я могу попробовать сварить вместо чая кофе.
— Какая разница? — сказала Кора. — И вообще, ты слишком много болтаешь. Я вовсе не хочу неожиданно обнаружить, что наступил твой черед.
— Для чего? Для моего уныния?
— Да, да, — раздраженно ответила ее сестра и поскребла в круглом затылке.
— Так я, по-моему, его и не заслужила.
На этом разговор сестер прервался, поскольку занавесь за спинами их разошлась и появился, с тростью в руке, Стирпайк.
Двойняшки встали и, прижавшись друг к дружке плечами, поворотились к гостю.
— Ну-с, как тут мои неразлучницы? — спросил он. Поднявши тонкую трость, он с отвратительной наглостью пощекотал ее металлическим наконечником ребра их светлостей. На лицах сестер никакого выражения не проступило, они лишь произвели несколько замедленных, изгибчивых движений, сообщивших им сходство с восточными танцовщицами. На каминной полке отзвонили часы, и стоило им смолкнуть, как монотонный ропот дождя, казалось, усилился вдвое. В комнате стало совсем темно.
— Ты уже давно здесь не появлялся, — сказала Кора.
— Это верно, — согласился Стирпайк.
— Ты нас забыл?
— Ничуть, — ответил он, — ничуть.
— Так в чем же дело? — спросила Кларис.
— Сидеть! — резко приказал Стирпайк. — И слушать меня.
Он вперил в сестер взгляд, всегда приводивший их в замешательство, и, не отрываясь, смотрел, пока они, пристыженные, не понурились, уставясь на собственные ключицы.
— Вы думаете, это так легко — не подпускать чуму к вашим дверям, да при этом еще и быть у вас на побегушках? Легко?
Сестры медленно, точно маятники, покачали головами.
— В таком случае, сделайте милость, не перебивайте меня! — с поддельным гневом воскликнул Стирпайк. — Как смеете вы кусать руку, которая вас кормит! Как вы смеете!
Двойняшки вылезли, точно единое целое, из кресел и двинулись в угол комнаты. На миг они остановились, обернулись к Стирпайку, дабы увериться, что именно этого он от них и ждет. Да. Суровый палец молодого человека указывал на плотный, волглый ковер, застилавший пол комнаты.
Глядя, как выжившие из ума жалкие создания в пурпурных платьях лезут под ковер, Стирпайк испытывал упоение ни с чем не сравнимое. Постепенными, простыми, коварными шажками он вел их от унижения к унижению, пока извращенное наслаждение не обратилось для него едва ли не в необходимость. Если бы молодой человек не получал, злоупотребляя своей властью над ними, причудливого удовольствия, сомнительно, чтобы он взвалил на себя хлопоты, потребные для сохранения их жизней.
Но созерцая передвижные холмики, созданные ползающими под ковром Двойняшками, он не сознавал, что прямо на его глазах совершается нечто весьма необычное и даже небывалое. У Коры, по кроличьи приникшей к полу в унизительной тьме, вдруг зародилась мысль. Откуда она явилась и как вообще могла явиться, Кора себя спрашивать не стала, ибо Стирпайк, их благодетель, был для нее и Кларис чем-то вроде бога. И тем не менее, непрошеная мысль эта вдруг распустилась в ее мозгу, подобно цветку. Сводилась же мысль к тому, что она, Кора, с великим удовольствием прикончила бы Стирпайка. Едва осознав ее, Кора ощутила испуг, вряд ли уменьшившийся от того, что ровный голос с пустопорожней неторопливостью произнес в темноте: «И... я... тоже. Вдвоем мы с этим справимся, верно? Вдвоем-то справимся».
Вот моя любимая выдержка из книги, из заключительной главы "Титуса Гроана". Описание дряхлого, живущего своей жизнью замка и белых котов завораживает.
"Тем временем, в мороси и в лучах солнца пустой, будто безъязыкий колокол, Замок, чья разъеденная временем оболочка то омывалась дождем, то светилась, подчиняясь эфемерным причудам погоды, вздымался в застарелом пренебрежении к непостоянству ветров и небес. Только легкие плевы света и цвета, одна за другой осеняли ее; солнечный луч переплавлялся в лунный; летящий лист сменялся летящей снежинкой; побег просвирника – клыком сосульки. То были лишь преходящие изменения обличия Замка – что ни час, то биением меньше, тенью больше; замерзает малиновка, ящерка нежится на солнце.
Камень громоздился на седой камень. Зияли окна; щиты, свитки, легендарные девизы, меланхоличные в их распаде, выпирали из стершихся барельефов над арками и дверными проемами, под подоконниками створных окон, на стенах башен или контрфорсах. Изгрызенные непогодой головы с пустыми лицами в нездоровых зеленых подтеках, затянутые ползучей порослью, слепо взирали во все четыре стороны света из-под остатков век.
Камень на поседелом камне; и ощущение возносящихся к небу глыб, громоздящих свой вес одна на другую, грузных, но перенявших подобие жизни от тяжких трудов давно ушедших дней. И одновременно недвижных – только воробьи, будто насекомое племя, снуют в запустелых пространствах плюща. Недвижных, как бы парализованных собственным весом – только краткие дуновения жизни вспархивают вкруг них и стихают: падает лист, квакает лягушка во рву или сова на шерстяных своих крыльях уплывает к востоку по неторопливой спирали.
Было ли в этих отвесных каменных акрах нечто, говорившее о неподвижности более сложной, о гудящем безмолвии, залегшем внутри? Мелкие ветерки шебуршились во внешней оболочке замка; листья осыпались или сбивались птичьим крылом; дождь прекращался, капли осыпались с ползучих растений – но за стенами не менялся даже свет, разве что солнце прорывалось в анфиладу запыленных зал Южного крыла. Отрешенность.
Ибо все ушли на «Вографление». Дыхание Замка отлетело к берегам озера. А здесь остались лишь дряхлые каменные легкие. Ни шагов. Ни голосов. Только дерево, камень, дверные проемы, перила, коридоры, альковы, комната за комнатой, зала за залой, простор за простором.
Чудилось, что вот-вот, и некий неодушевленный Предмет стронется с места: сама собой откроется дверь, или закрутятся стрелки часов: безмолвие было слишком огромным, слишком насыщенным, чтобы Замок и дальше пребывал в этой титанической атрофии, – напряжение должно же было найти себе выход и внезапно прорваться, буйно, как вода сквозь треснувшую плотину, и тогда щиты послетали бы со ржавых крюков, треснули зеркала, вздыбились доски, и весь замок содрогнулся бы, забив стенами, будто крылами, раскололся и с грохотом пал.
Но ничего не происходило. Каждая зала стыла, раззявив пасть, неспособная закрыть ее. Тяжко распяленные каменные челюсти ныли. Двери зияли пустотой, словно оставленной выломанными из мертвой головы клыками! Ни звука, ничего, напоминающего о человеке.
Какое же движение совершалось в этих гигантских пещерах? Переползанье теней? Только в Южном крыле, там, куда забредало солнце. Какое еще? Ужель никакого?
Лишь жутковатая поступь котов. Лишь беззвучие ошеломленных котов, идущих строем, ненарушаемым строем, белым, как холст, одиноким, как долгий взмах руки. Куда пролегал их путь по просторам заброшенного замка, завороженного каменными пустотами? Из тиши в тишь. Все сгинуло. Жизнь, костный остов, дыхание; сгинули движение и эхо...
Коты текли. Текли бесшумно и неторопливо. Сквозь распахнутые двери текли они на маленьких лапках. Сплошной поток. Белых котов.
Под вознесшимся в тень небосводом шелушащихся херувимов коты перешли на бег. Колонны, сходящиеся в зябкой перспективе, стали для них столбовой дорогой. Трапезная распахнула свои безмолвные пустоши. Коты бежали по каменным плитам. По коридору с растрескавшейся штукатуркой. Одна пустая комната за другой – зала за залой, галерея за галереей, глубина за глубинами – пока акры серой кухни не разлеглись перед ними. Колоды для рубки мяса, печи и вертела стояли, недвижные, как алтари, посвященные мертвым. Далеко внизу под искривленными балками плыли коты белою лентой. В неторопливом течении их не было неуверенности. Хвост белой колонны исчез, и кухня вновь стала голой, как пещера на склоне лунной горы. Холодными лестницами коты поднялись на верхний этаж.
Куда она делась? Сквозь скучный полусвет тысячи зияний бежали они, с глазами, светящимися, как луны. Вверх по витым лестницам и вновь в другие миры, торя тропу в полуденных сумерках. Им не удавалось учуять ни шевеления, ни вибрации – она исчезла.
Но бег их не прерывался. Лига за лигой, спорой, неторопливой пробежкой. Вот промелькнула оловянная комната, за нею бронзовая, следом железная. По обеим сторонам от них скользнуло оружие – скользнули проходы – по обеим сторонам, – но ни единого живого дыхания не смогли они отыскать в Горменгасте!.
А вот еще один любимый отрывок, вернее 8 глава "Горменгаста" Стирпайк- чертов властолюбивый маньяк!))
Кора с Кларис оказались, сами того не ведая, заточенными в новых покоях. Все выходы наружу Стирпайк заколотил гвоздями и запер засовами. До того они безвылазно просидели у себя два года, и языки их распустились настолько, что это снова грозило Стирпайку погибелью. При всей изворотливости и терпении, кои он проявлял в обращении с сестрами, молодой человек не смог отыскать никакого иного способа обеспечить их вечное молчание по части всего, связанного с пожаром в библиотеке. Никакого — за вычетом одного. Сестры верили, что из всех обитателей замка только их одних и обошла страшная болезнь, выдуманная Стирпайком и названная им «куньей чумой».
Двойняшки были в его руках, как вода. Он мог открывать и закрывать любой из краников их ужаса, по выбору. Сестры питали к нему трогательную благодарность за то, что сохранили, благодаря его великой мудрости, относительное здоровье. Если упорное нежелание умирать при наличии сотни причин, по которым именно это сделать и следовало, можно назвать здоровьем. Они ежеминутно трепетали, опасаясь столкнуться лицом к лицу с кем-либо из переносчиков заразы. Стирпайк же каждодневно снабжал их сведениями об умерших и тех, кому уже недолго осталось.
Сестры жили теперь не в тех просторных апартаментах, где Стирпайк впервые посетил их семь лет назад. У них больше не было ни Горницы Корней, ни гигантского дерева, великолепно протянувшегося в сотнях футов над землей, — ныне они проживали в первом этаже, на безвестной окраине замка, на промозглом каменном мысу, удаленном даже от наименее оживленных путей. Через него не только невозможно было пройти куда бы то ни было — мыс этот еще и обходили стороной из-за дурной его репутации. В пропитанном пагубной сыростью воздухе его прямо-таки витало двустороннее воспаление легких.
Сколь ни иронично это выглядит, но в таком-то вот месте тетушки вкушали радость, доставляемую им ошибочной верой: только они и смогли ускользнуть от смертельной заразы, которая в их воображении валила с ног обитателей Горменгаста. Подстрекаемые Стирпайком, они интересовались теперь лишь собой, предвкушая день, когда им, единственным, кто остался в живых, представится случай явить себя (соблюдя необходимые предосторожности) миру и наконец-то, после многолетних разочарований, стать неоспоримыми претендентками на корону Гроанов — этот массивный, величественный символ верховной власти, в самой середке которого красовался сапфир размером с куриное яйцо.
То был предмет самых оживленных их препирательств: следует ли распилить корону вместе с сапфиром пополам, чтобы каждая могла постоянно носить хотя бы часть ее, или оставить нетронутой, и надевать по очереди — сегодня одна, а завтра другая.
При всей важности и спорности этого вопроса, обсуждение его не вызывало в Коре и Кларис зримого оживления. Даже движения губ их и того было не углядеть, поскольку сестры обзавелись привычкой неизменно держать рты чуть приоткрытыми, так что звучание их тусклых голосов не сопровождалось шевелением губ. Впрочем долгие, одинокие дни сестер по преимуществу проходили в молчании. Отрывистые появленья Стирпайка, — а они становились все более редкими, — составляли единственное их развлечение, если не считать неистовых, нелепых, параноидных видений наполненного тронами и коронами будущего.
Но как же случилось, что их светлостей, Кору с Кларис, удалось упрятать от людей, а те, не моргнув глазом, спустили подобное беззаконие?
А его никто и не спускал, ибо для Горменгаста тетушки вот уж два года как умерли и были с соблюдением множества символических ритуалов похоронены в гробнице Гроанов, где и поныне лежали две куклы, вылепленные Стирпайком из воска ради этого кошмарного предприятия. За неделю до того, как манекены были опущены в причитающиеся им саркофаги, в покоях Двойняшек обнаружено было письмо — как будто б от них, в действительности же — подделанное молодым человеком. Страшные сведения содержались в нем: оказывается, бесследно исчезнувшие сестры семьдесят шестого Графа, решились покончить с собой, для чего тайком покинули замок, дабы свести счеты с жизнью в одном из ущелий горы Горменгаст.
Сколоченные Стирпайком поисковые отряды никаких следов не нашли.
В ночь перед тем, как нашли их записку, Стирпайк отвел Двойняшек в занимаемые ими ныне комнаты якобы для осмотра двух скипетров, на которые он случайно наткнулся и которые заново вызолотил.
Все эти события произошли, казалось, давным-давно. Титус был тогда совсем еще маленьким. Флэя только что изгнали из Замка. Сепулькгравий и Свелтер растаяли в воздухе. Исчезновение Двойняшек, присовокупившееся к исчезновению этих троих, на какое-то время изменило облик Замка, наполнив его ноющей болью, — словно человека, который разом лишился нескольких зубов. Теперь раны кое-как затянулись, а облик вновь стал привычным. В конце концов, Титус-то жив-здоров, а значит — продолжению Рода ничто не угрожает.
Сейчас Двойняшки сидели в комнате, проведя день в молчании, протянувшемся дольше обыкновенного. Лампа, стоявшая на железном столе (она горела весь день), давала им достаточно света для вышивания, но по какой-то причине ни та, ни другая вышиванием нынче заниматься не стали.
— Как долго тянется жизнь! — наконец сказала Кларис. — Иногда мне кажется, что с ней и связываться-то не стоило.
— Насчет связываться я ничего не знаю, — ответила Кора, — но раз уж ты открыла рот, я имею право сказать тебе, что ты, как обычно, кое о чем забыла.
— О чем я забыла?
— Ты забыла, что вчера это делала я, а сегодня твоя очередь — вот о чем.
— Какая еще очередь?
— Утешать меня, — откликнулась Кора, не отрывая взгляда от железной ножки стола. — Ты можешь заниматься этим до половины восьмого, а потом настанет твоя очередь предаваться унынию.
— Ладно, — сказала Кларис и тут же принялась гладить сестру по руке.
— Нет-нет-нет! — сказала Кора. — Не так демонстративно. Ты сделай вид, будто ничего не случилось — завари, к примеру, чаю и молча поставь его передо мной.
— Хорошо, — отозвалась, с некоторым неудовольствием, Кларис. — Только ты все испортила — разве нет? — указав мне, что я должна делать. Теперь в моих поступках уже не будет необходимой участливости, ведь так? Хотя, я могу попробовать сварить вместо чая кофе.
— Какая разница? — сказала Кора. — И вообще, ты слишком много болтаешь. Я вовсе не хочу неожиданно обнаружить, что наступил твой черед.
— Для чего? Для моего уныния?
— Да, да, — раздраженно ответила ее сестра и поскребла в круглом затылке.
— Так я, по-моему, его и не заслужила.
На этом разговор сестер прервался, поскольку занавесь за спинами их разошлась и появился, с тростью в руке, Стирпайк.
Двойняшки встали и, прижавшись друг к дружке плечами, поворотились к гостю.
— Ну-с, как тут мои неразлучницы? — спросил он. Поднявши тонкую трость, он с отвратительной наглостью пощекотал ее металлическим наконечником ребра их светлостей. На лицах сестер никакого выражения не проступило, они лишь произвели несколько замедленных, изгибчивых движений, сообщивших им сходство с восточными танцовщицами. На каминной полке отзвонили часы, и стоило им смолкнуть, как монотонный ропот дождя, казалось, усилился вдвое. В комнате стало совсем темно.
— Ты уже давно здесь не появлялся, — сказала Кора.
— Это верно, — согласился Стирпайк.
— Ты нас забыл?
— Ничуть, — ответил он, — ничуть.
— Так в чем же дело? — спросила Кларис.
— Сидеть! — резко приказал Стирпайк. — И слушать меня.
Он вперил в сестер взгляд, всегда приводивший их в замешательство, и, не отрываясь, смотрел, пока они, пристыженные, не понурились, уставясь на собственные ключицы.
— Вы думаете, это так легко — не подпускать чуму к вашим дверям, да при этом еще и быть у вас на побегушках? Легко?
Сестры медленно, точно маятники, покачали головами.
— В таком случае, сделайте милость, не перебивайте меня! — с поддельным гневом воскликнул Стирпайк. — Как смеете вы кусать руку, которая вас кормит! Как вы смеете!
Двойняшки вылезли, точно единое целое, из кресел и двинулись в угол комнаты. На миг они остановились, обернулись к Стирпайку, дабы увериться, что именно этого он от них и ждет. Да. Суровый палец молодого человека указывал на плотный, волглый ковер, застилавший пол комнаты.
Глядя, как выжившие из ума жалкие создания в пурпурных платьях лезут под ковер, Стирпайк испытывал упоение ни с чем не сравнимое. Постепенными, простыми, коварными шажками он вел их от унижения к унижению, пока извращенное наслаждение не обратилось для него едва ли не в необходимость. Если бы молодой человек не получал, злоупотребляя своей властью над ними, причудливого удовольствия, сомнительно, чтобы он взвалил на себя хлопоты, потребные для сохранения их жизней.
Но созерцая передвижные холмики, созданные ползающими под ковром Двойняшками, он не сознавал, что прямо на его глазах совершается нечто весьма необычное и даже небывалое. У Коры, по кроличьи приникшей к полу в унизительной тьме, вдруг зародилась мысль. Откуда она явилась и как вообще могла явиться, Кора себя спрашивать не стала, ибо Стирпайк, их благодетель, был для нее и Кларис чем-то вроде бога. И тем не менее, непрошеная мысль эта вдруг распустилась в ее мозгу, подобно цветку. Сводилась же мысль к тому, что она, Кора, с великим удовольствием прикончила бы Стирпайка. Едва осознав ее, Кора ощутила испуг, вряд ли уменьшившийся от того, что ровный голос с пустопорожней неторопливостью произнес в темноте: «И... я... тоже. Вдвоем мы с этим справимся, верно? Вдвоем-то справимся».
пятница, 03 февраля 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Апология безумца или Беседы с Сатаной
Фандом: Темное королевство (Gormenghast)
Герои: Стирпайк
Саммари: Влюблена в этого героя и в его историю!!! Сделала небольшую зарисовку по мотивам заключительной, четвертой серии Темного королевства.
Ну что, Сатана, вот мы и остались вдвоем. Безумнейший из безумцев и его верный спутник. Нас обоих отвергли. И предали.
Что ты там пищишь? Да, я знаю, что это было глупо, Сатана, и что такой жалкий, уродливый и смешной отщепенец как я, не ровня Леди Фуксии, но все же я не сдамся. Я никогда не сдаюсь, так как не могу себе позволить роскошь быть слабым.
В этом месте я родился, Сатана. Поэтому и привел тебя сюда.
Кто я? Крысенок…кухонный мальчишка…заморыш…щенок…Это все я. Под такими именами сын посудомойки Стирпайк войдет в анналы Горменгаста. Если такое ничтожество вообще сочтут нужным упомянуть.
Знаешь, Сатана, я привык к тому, что меня с детства шпыняли, таскали за волосы, плевали в лицо. Я даже начал откликаться на «крысенка». Аристократы не считают нужным запоминать имена всякого сброда, вроде меня.
Даже став Хранителем Ритуала Горменгаста и подчинив все своему влиянию, я так и остался «крысенком» и «кухонным мальчишкой», без роду и племени, голодранцем-выскочкой.
Что? Да, ты прав Сатана! У меня появилось новое почетное прозвище - «Змеиное жало». Теперь к презрению начала примешиваться ненависть к наглецу, посмевшему нарушить незыблемые устои Горменгаста, к тому, кто оказался способней и умней, чем вся эта ветхая, плешивая и прогнившая насквозь родовая аристократия. Кучка выродившихся высокомерных снобов, помешанная на соблюдении никому не нужных традиций, живущая в плену ритуалов, смысла которых давно не понимает, но продолжает исправно соблюдать. Не думал, что моя прекрасная Леди окажется одной из них. Что ей будет противно снизойти до своего верного слуги.
И скажи мне, друг мой Сатана, кто же тут безумец?!
Мне нужно было родиться Гроаном. Мне, а не этому трусливому тюфяку с фиолетовыми глазами. Я бы изменил историю! Я бы преобразовал это место, вдохнул в этот разлагающийся труп новую жизнь!
И не смейся надо мной, Сатана! Стирпайк – человек слова! Я смог бы. Знаю, что смог. Тогда Леди Фуксия не отказала бы мне. И я не ползал бы на коленях как верный пес, выпрашивая хозяйскую ласку, а получая одни побои. И мне не пришлось бы гнуть спину, угодливо улыбаться, быть мальчиком для битья. Выслушивать насмешки…
Смеешься? Ну смейся, смейся! Хочешь, кое с кем познакомлю? С двумя представительницами славного семейства Гроанов? Сестричками покойного лорда Гроана. Помнишь этого старого идиота?
Да-да, Сатана, того самого, которого я свел с ума и который покончил с собой. Его идиотки - сестры уже несколько лет ждут моего прихода.
Я замуровал их заживо. И оставил без еды. Сейчас наверно от их трупов остались лишь сгнившие скелеты, покрытые толстым слоем пыли. Готов поспорить, что они так и сидят в своих креслах, ждут троны, которые я им пообещал.
Ты мне не веришь, Сатана? Ну что ж, я познакомлю тебя с ними. Премилые дамы, знаешь ли! Только я все время путаю, кто из них Кларисса, а кто Кора.
Но сначала я тебе сыграю на флейте. Хочешь? Эту песню я сочинил для моей Леди. И когда-нибудь она ее услышит. Она будет моей, вот увидишь, Сатана!
Юный принц Титус Гроан, старый слуга Флай и доктор Пруне медленно шли на самое важное дело в их жизни и в истории всего Горменгаста.
На поимки опасного мятежника, убийцы, поджигателя и отравителя Стирпайка. Бывшего поваренка и нынешнего Хранителя Ритуала.
Никогда раньше за всю многовековую историю Горменгаста такого не случалось. Традиции для жителей замка – это святое и нерушимое, веками сложившееся и неприкосновенное, а слово «мятежник» - самое бранное ругательство. Бесчисленные поколения горменгасцев рождались, женились и умирали, и ни кому даже в голову не могло придти, хоть как-то изменить существующий порядок и бросить вызов всему и вся. Слуги рождались и умирали слугами. Аристократы рождались и умирали аристократами. Таков обычай.
Но вот один жалкий, мерзкий, презренный поваренок, костлявый крысеныш, злобный проказник и шут с дурацким именем Стирпайк решил все изменить! Какое святотатство! Его, видишь ли, не устраивало быть простым кухонным мальчишкой, он дерзнул возмечтать о большем!
Коварный лицемер и опытный манипулятор, незаметно для обитателей Горменгаста, несчастный заморыш стал хозяином положения. Лесть, интриги, лизоблюдство, стравливание, игра на людских страстях – вот основное оружие строптивца. А также огонь, кинжал и яд.
Змеиное жало ничем не брезгует. Подумать только – мерзавец свел с ума старого лорда, убил его сестер, сжег заживо прежнего Хранителя Ритуала Баркентина, отравил кормилицу, влюбился в Леди Фуксию…Наглость и амбиции Стирпайка не знают удержу! Не успеешь оглянуться – и бывший поваренок станет властителем Горменгаста! Этому необходимо положить конец, причем как можно быстрее.
Найти Стирпайка оказалось легко. Удивленным взглядам сообщников открылась странная и гротескная картина: Стирпайк сидел, устало привалившись к стене и говорил, изливая свою горечь…сидящей на его плече обезьянке со странной кличкой Сатана, на вид такой же изворотливой и тощей как ее хозяин. Зверек, казалось, внимательно слушал, тычась мордочкой в маску, закрывающую левую, обезображенную часть лица ее зловещего хозяина.
Внезапно Стирпайк достал флейту и начал играть…
Трое заговорщиков застыли как вкопанные. Сентиментальный доктор Пруне расчувствовался, но под осуждающим взглядом Флая вынужден был сдержать эмоции.
Невыразимо прекрасная и грустная, разрывающая душу, музыка возносилась все выше, донося до равнодушного серого неба всю боль злого гения Горменгаста…
Фандом: Темное королевство (Gormenghast)
Герои: Стирпайк
Саммари: Влюблена в этого героя и в его историю!!! Сделала небольшую зарисовку по мотивам заключительной, четвертой серии Темного королевства.
Ну что, Сатана, вот мы и остались вдвоем. Безумнейший из безумцев и его верный спутник. Нас обоих отвергли. И предали.
Что ты там пищишь? Да, я знаю, что это было глупо, Сатана, и что такой жалкий, уродливый и смешной отщепенец как я, не ровня Леди Фуксии, но все же я не сдамся. Я никогда не сдаюсь, так как не могу себе позволить роскошь быть слабым.
В этом месте я родился, Сатана. Поэтому и привел тебя сюда.
Кто я? Крысенок…кухонный мальчишка…заморыш…щенок…Это все я. Под такими именами сын посудомойки Стирпайк войдет в анналы Горменгаста. Если такое ничтожество вообще сочтут нужным упомянуть.
Знаешь, Сатана, я привык к тому, что меня с детства шпыняли, таскали за волосы, плевали в лицо. Я даже начал откликаться на «крысенка». Аристократы не считают нужным запоминать имена всякого сброда, вроде меня.
Даже став Хранителем Ритуала Горменгаста и подчинив все своему влиянию, я так и остался «крысенком» и «кухонным мальчишкой», без роду и племени, голодранцем-выскочкой.
Что? Да, ты прав Сатана! У меня появилось новое почетное прозвище - «Змеиное жало». Теперь к презрению начала примешиваться ненависть к наглецу, посмевшему нарушить незыблемые устои Горменгаста, к тому, кто оказался способней и умней, чем вся эта ветхая, плешивая и прогнившая насквозь родовая аристократия. Кучка выродившихся высокомерных снобов, помешанная на соблюдении никому не нужных традиций, живущая в плену ритуалов, смысла которых давно не понимает, но продолжает исправно соблюдать. Не думал, что моя прекрасная Леди окажется одной из них. Что ей будет противно снизойти до своего верного слуги.
И скажи мне, друг мой Сатана, кто же тут безумец?!
Мне нужно было родиться Гроаном. Мне, а не этому трусливому тюфяку с фиолетовыми глазами. Я бы изменил историю! Я бы преобразовал это место, вдохнул в этот разлагающийся труп новую жизнь!
И не смейся надо мной, Сатана! Стирпайк – человек слова! Я смог бы. Знаю, что смог. Тогда Леди Фуксия не отказала бы мне. И я не ползал бы на коленях как верный пес, выпрашивая хозяйскую ласку, а получая одни побои. И мне не пришлось бы гнуть спину, угодливо улыбаться, быть мальчиком для битья. Выслушивать насмешки…
Смеешься? Ну смейся, смейся! Хочешь, кое с кем познакомлю? С двумя представительницами славного семейства Гроанов? Сестричками покойного лорда Гроана. Помнишь этого старого идиота?
Да-да, Сатана, того самого, которого я свел с ума и который покончил с собой. Его идиотки - сестры уже несколько лет ждут моего прихода.
Я замуровал их заживо. И оставил без еды. Сейчас наверно от их трупов остались лишь сгнившие скелеты, покрытые толстым слоем пыли. Готов поспорить, что они так и сидят в своих креслах, ждут троны, которые я им пообещал.
Ты мне не веришь, Сатана? Ну что ж, я познакомлю тебя с ними. Премилые дамы, знаешь ли! Только я все время путаю, кто из них Кларисса, а кто Кора.
Но сначала я тебе сыграю на флейте. Хочешь? Эту песню я сочинил для моей Леди. И когда-нибудь она ее услышит. Она будет моей, вот увидишь, Сатана!
Юный принц Титус Гроан, старый слуга Флай и доктор Пруне медленно шли на самое важное дело в их жизни и в истории всего Горменгаста.
На поимки опасного мятежника, убийцы, поджигателя и отравителя Стирпайка. Бывшего поваренка и нынешнего Хранителя Ритуала.
Никогда раньше за всю многовековую историю Горменгаста такого не случалось. Традиции для жителей замка – это святое и нерушимое, веками сложившееся и неприкосновенное, а слово «мятежник» - самое бранное ругательство. Бесчисленные поколения горменгасцев рождались, женились и умирали, и ни кому даже в голову не могло придти, хоть как-то изменить существующий порядок и бросить вызов всему и вся. Слуги рождались и умирали слугами. Аристократы рождались и умирали аристократами. Таков обычай.
Но вот один жалкий, мерзкий, презренный поваренок, костлявый крысеныш, злобный проказник и шут с дурацким именем Стирпайк решил все изменить! Какое святотатство! Его, видишь ли, не устраивало быть простым кухонным мальчишкой, он дерзнул возмечтать о большем!
Коварный лицемер и опытный манипулятор, незаметно для обитателей Горменгаста, несчастный заморыш стал хозяином положения. Лесть, интриги, лизоблюдство, стравливание, игра на людских страстях – вот основное оружие строптивца. А также огонь, кинжал и яд.
Змеиное жало ничем не брезгует. Подумать только – мерзавец свел с ума старого лорда, убил его сестер, сжег заживо прежнего Хранителя Ритуала Баркентина, отравил кормилицу, влюбился в Леди Фуксию…Наглость и амбиции Стирпайка не знают удержу! Не успеешь оглянуться – и бывший поваренок станет властителем Горменгаста! Этому необходимо положить конец, причем как можно быстрее.
Найти Стирпайка оказалось легко. Удивленным взглядам сообщников открылась странная и гротескная картина: Стирпайк сидел, устало привалившись к стене и говорил, изливая свою горечь…сидящей на его плече обезьянке со странной кличкой Сатана, на вид такой же изворотливой и тощей как ее хозяин. Зверек, казалось, внимательно слушал, тычась мордочкой в маску, закрывающую левую, обезображенную часть лица ее зловещего хозяина.
Внезапно Стирпайк достал флейту и начал играть…
Трое заговорщиков застыли как вкопанные. Сентиментальный доктор Пруне расчувствовался, но под осуждающим взглядом Флая вынужден был сдержать эмоции.
Невыразимо прекрасная и грустная, разрывающая душу, музыка возносилась все выше, донося до равнодушного серого неба всю боль злого гения Горменгаста…
четверг, 26 января 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Вообще мне много фильмов нравится, но есть звездная десятка, которую я могу пересматривать до потери пульса! Самые зацепившие, уникальные и шедевральные на мой взгляд фильмы.
1. Лидирующую строчку занимает Интервью с вампиром! Ни один из виденные мною фильмов не может сравнится с этим шедевром кинематографа.
2. Бойцовский клуб. Ну, это же Чак Паланик! Что тут скажешь! Каждая его книга что-то во мне изменила.
3. Князь Дракула: Подлинная история. Не самая точная с точки зрения истории лента, но очень атмосферная, да и характер Влада Цепеша Рудольфу Мартину удалось прекрасно передать.
4. Реквием по мечте. Один из самых депрессивных, но горячо мною любимый фильмов!
5. Искусственный разум. Фильм, который невозможно смотреть без слез.
6. Лицо со шрамом. Величайшая гангстерская драма.
7. Крестный отец. Люблю всю трилогию, не могу выбрать одну из частей.
8. Генетическая опера. Как любитель тяжелой музыки, просто не могла пройти мимо этого великолепного мюзикла!
9. Первобытный страх. Мой самый любимый триллер с неожиданной развязкой и гениальной игрой Эдварда Нортона.
10. Американский психопат. Фильм, который я лишь недавно заново открыла для себя. Потрясающая трагикомедия с феноменальной игрой Кристиана Бейла, за эту роль ему не то что Оскар дать надо, а памятник при жизни установить!
Да, я знаю, я конченый псих, но я обожаю эту сцену!!! Никогда еще убийство не было настолько позитивным)))
youtu.be/EtZ26IVRf-E
1. Лидирующую строчку занимает Интервью с вампиром! Ни один из виденные мною фильмов не может сравнится с этим шедевром кинематографа.
2. Бойцовский клуб. Ну, это же Чак Паланик! Что тут скажешь! Каждая его книга что-то во мне изменила.
3. Князь Дракула: Подлинная история. Не самая точная с точки зрения истории лента, но очень атмосферная, да и характер Влада Цепеша Рудольфу Мартину удалось прекрасно передать.
4. Реквием по мечте. Один из самых депрессивных, но горячо мною любимый фильмов!
5. Искусственный разум. Фильм, который невозможно смотреть без слез.
6. Лицо со шрамом. Величайшая гангстерская драма.
7. Крестный отец. Люблю всю трилогию, не могу выбрать одну из частей.
8. Генетическая опера. Как любитель тяжелой музыки, просто не могла пройти мимо этого великолепного мюзикла!
9. Первобытный страх. Мой самый любимый триллер с неожиданной развязкой и гениальной игрой Эдварда Нортона.
10. Американский психопат. Фильм, который я лишь недавно заново открыла для себя. Потрясающая трагикомедия с феноменальной игрой Кристиана Бейла, за эту роль ему не то что Оскар дать надо, а памятник при жизни установить!
Да, я знаю, я конченый псих, но я обожаю эту сцену!!! Никогда еще убийство не было настолько позитивным)))
youtu.be/EtZ26IVRf-E
Подхалим и засранец, сэр!
Пейринг: Джонатан/Менди
Фандом: 24
Теплая вода успокаивала и снимала напряжение. После выполнения сложного задания, особенно связанного с убийством (а почти все мои задания с этим связаны) мой обязательный ритуал – очищение. В этом есть что-то языческое, древнее. Но для меня это необходимо.
Смыть с себя всю грязь, возродиться новым, чистым человеком.
Вот и сейчас я стояла в обшарпанной ванной комнате моего работодателя Айро, напротив зеркала с мутными разводами и омывала лицо ржавой водой (к сожалению, Айро на дух не переносит роскошь, и мне приходится довольствоваться суровой спартанской обстановкой его временного штаба).
Внезапно дверь открылась, и я увидела высокого незнакомого блондина. Вот только незнакомого ли?
- О, простите - мужчина хотел выйти, увидев полуголую женщину, то есть меня.
Но я не из робких, и отнюдь не стыжусь своего тела. Мне даже нравится, с каким вожделением мужчины смотрят на меня.
Но на этот раз удивлен был не только мой незваный гость.
- Нет, останьтесь - все еще не веря своим глазам, я медленно подошла к нему…
Этого не может быть…
Неуверенными и чуть дрожащими кончиками пальцев я исследовала его лицо, как слепой, знакомящийся с чем-то новым.
Новым ли?
Точеные черты красивого, чуть удлиненного лица, полные губы, которые целовали меня буквально час назад…
Передо мной определенно был Мартин Белкин.
Но в то же время это был совсем другой человек. И не только потому, что я точно знала, что настоящий Белкин уже давно стал прахом с моей легкой руки, а в посланцев с того света я не верю, но и потому, что в этом человеке чувствовалась натура зверя…Волка…
Вместо томных, с манящей поволокой карих очей, на меня смотрели льдисто- голубые глаза профессионального убийцы. Сам взгляд выдавал в нем хищника, не имеющего ничего общего с душкой-фотографом. Да и нос был с горбинкой, причем сильной. Но, тем не менее, сходство было настолько поразительным, что я никак не могла придти в себя, продолжаю гладить столь знакомое, но одновременно такое чужое лицо.
- Вы вылитый Мартин Белкин! Как они это сделали?- прошептала я.
- Пластическая операция- мужчина продолжал флегматично жевать жвачку, иронично глядя на меня сверху вниз. Я уловила сильный акцент в его голосе, незнакомый мне. Кажется, Айро говорил что-то о причастности к этому Белграда. Возможно, что мой новый знакомый – серб.
- Это чудесно! Значит, это вы убьете Дэвида Палмера?
Не удостоив меня ответа, блондин отвел мою руку от своего лица, оглядел меня своим иронично-злым взглядом, буквально просканировав жгучими глазами мое тело, от чего я почувствовала прилив возбуждения, а затем…
…просто развернулся и вышел из комнаты! Ну что за мужики!!!
Приведя себя в порядок, я вышла из ванной. Волк готовился к охоте. Блондин чистил оружие – в таком важном деле как убийство кандидата в президенты осечки быть не должно.
- Я Джонатан – не отрываясь от своего занятия представился мужчина - Гейнс сказал, что ты знала Белкина. Мне понадобится твоя помощь.
- Менди – интересно, с чего вдруг мы уже на «ты»? С того что этот сербский наемник видел меня полуголой? – Я знала Белкина. Именно я заполучила его пропуск.
- И насколько близко знала? Спала с ним? – хмыкнул Джонатан, продолжая жевать жвачку и собирать винтовку.
- Это часть моей работы – парировала я.
- Хм…А с Гейнсом ты тоже спала? Или для тебя он просто «Айро»? – поддел меня блондин.
- Не твое собачье дело – я не собиралась терпеть его провокационные вопросы. Этот нахал начинал меня порядком раздражать. – Ты бы и сам под него лег, умник, прикажи он тебе. Айро не из тех, кому можно отказать.
- Да ты не заводись так, я просто интересуюсь - косая усмешка и взгляд в мою сторону. Что ж, хоть удалось отвлечь его от оружия – Для успеха операции мне нужно знать как можно больше об этом самом Белкине, на случай если встречу его знакомых.
- Во-первых, Белкин был кареглазым брюнетом с идеально прямым носом, так что тебе нужно перекраситься, вставить линзы и что-то сделать с этим безобразием- жестом я указала на его нос.
- С волосами и цветом глаз проблем не будет, но менять нос нет времени. К тому же он достался мне от предков, так что это даже не обсуждается. Ничего, прокатит. Скажу, что перебили.
- Но он не похож на перебитый! – попыталась возразить я.
- Я же сказал – это не обсуждается – все так же спокойно, но твердо возразил Джонатан. Как будто с умственно отсталой разговаривал - если я сказал, что прокатит, значит прокатит!
Главная проблема Мужчин-Волков - упрямство и самонадеянность. Эта самонадеянность совсем другого рода, нежели у Нарциссов, и базируется на двух основных постулатах – «Мужику виднее» и «Мужик сказал – мужик сделал». И ничего ты ему не докажешь. У мужчин своя логика, и как бы они не любили иронизировать по поводу женской логики, их логика еще более абсурдна и нелогична, и часто зиждется только на искренней уверенности в том, что они – мужчины – венец эволюции.
- Ладно, как знаешь. Во-вторых, Мартин Белкин – человек богемы, ловелас с обаятельной улыбкой и мягким взглядом. Если хочешь сойти за него, научись, хотя бы ненадолго, мило улыбаться и смягчи взгляд.
Я сильно сомневалась, что из этого балканского мужлана можно сделать обольстительного дамского угодника, но как любит говорить Бриджит, «Можно и зайца научить курить». Так почему бы Волку не попробовать немного побыть Нарциссом?
Джонатан постарался изобразить на лице то, что он, видимо, искренне считал обаятельной улыбкой…Получился весьма зловещий хищный оскал. Я явно переоценила его актерские способности. Может, зайца и можно научить курить, но вот Волка – мило улыбаться, невозможно!
- Знаешь, лучше не стоит. Обойдемся без улыбки. А то тебя сразу раскусят – казалось, Джонатана задели мои слова, и я решила сменить тему. – Что будешь делать после убийства? Очередную пластическую операцию? Ты ведь понимаешь, что скоро выяснится правда о том, что настоящий Белкин погиб при взрыве, и на тебя начнется охота.
- Конечно понимаю, я ведь не идиот. Но тебя правда заботит моя судьба? – Джонатан отложил оружие и медленно подошел ко мне. Я не знала, что ему ответить, и тогда он продолжил, расценив мое молчание как знак согласия.- Ты должна поехать со мной. После того как я убью Палмера, мы уедем вместе. Вообще-то я всегда работаю один, но ради тебя сделаю исключение. Вместе мы будем отличной парой наемников, способных справиться с любым заказом.
- Ты серьезно? Мы знакомы чуть больше часа, к тому же у меня есть любимый человек! – сказать, что его предложение меня ошарашило, значит ничего не сказать.
- Мне этого вполне достаточно, чтобы понять, что представляет собой человек. И я точно знаю, что ты – именно та, что мне нужна. У меня нюх на одиноких опасных волчиц. Любимый человек, говоришь? Уж не та ли это подружка-лесбиянка? Она вовсе не так дорога тебе, как ты думаешь. Я разберусь с ней – уверенность Джонатана и его хладнокровие пугали меня.
- А, Джонатан, вот ты где! Нам надо поговорить и обсудить детально план.
Это вошел Айро. Никогда раньше не была так рада его приходу. Воспользовавшись таким удачным поводом, я выскользнула из комнаты, сопровождаемая голодным взглядом Джонатана.
В компании сербского Волка, так бесцеремонно заявившего свои права на меня, было не по себе.
Час спустя.
Бриджит больше нет. Мы держались за руки, вместе шли, она была счастлива, что ее план по выколачивания денег из Айро удался, она доверяла мне, думала, что я на ее стороне, а я…
Я предала ее.
Точный снайперский выстрел Джонатана оборвал жизнь моей подруги.
Когда Айро поставил меня перед выбором – моя жизнь или ее, я выбрала себя. Я почти уверена, что именно Джонатан подбил Айро на ликвидацию Бриджит. Такие люди всегда держат свое слово.
Но во всем произошедшем я могу винить только себя. Свой эгоизм, свою алчность, свою трусость.
В моих глазах еще стоят слезы, но я уже даю согласие Айро принять участие в следующей его операции. Он дает отбой Джонатану.
Я буду жить.
Прости меня, Бриджит, я никогда не забуду тебя.
Пять часов спустя.
Полседьмого утра раздается звонок. После всех ужасных событий этой нескончаемой ночи, после убийства Бриджит, я мечтала лишь об одном – забыться, провалиться в спасительный сон.
Резкая трель телефонного звонка вырвала меня из сладких объятий Морфея.
Нехотя я взяла трубку и услышала голос, который сейчас бы хотела слышать меньше всего.
- Все провалилось. Палмер жив – голос всегда спокойного Джонатана кипел от едва сдерживаемой холодной ярости. Волки не умеют проигрывать.
- Что случилось? План был идеальным! – мой сон как рукой сняло.
- Чертов Джек Бауэр, глава Контртеррористической организации. Он все нам запорол! – да, не хотела бы я сейчас оказаться на месте этого самого Бауэра.
- Ты уже звонил Гейнсу?
- С ума сошла? Гейнс с меня шкуру сдерет за провал! Тем более меня сейчас ищут, Бауэр наверняка им все уже выложил. Мне нужно как можно быстрее уехать из страны и изменить внешность. На данный момент ты единственная, кому я могу доверять, и ты должна мне помочь.
- Нет, с ума сошел ты! Гейнс убьет нас обоих. К тому же ты пристрелил единственную женщину, которую я любила.
- Если бы ты ее любила, то не дала бы согласия на ее смерть. Гейнс выписал ей смертный приговор, я его исполнил, а ты одобрила, так что не строй из себя невинную жертву, тебе не идет. Я знаю, где ты живешь, так что скоро буду. И без глупостей, иначе присоединишься к Бриджит, чего бы мне очень не хотелось, так как ты мне нравишься Менди. Поверь, я редко кому такое говорю. Так что собирайся и будь готова к моему приезду – не слушая никаких возражений, Джонатан бросил трубку.
Вот так вот. Жестко, в ультимативной форме, мне фактически только что сделали предложение, от которого я не могу отказаться. Минимум романтики и максимум действий.
Я понимала, что это безумие, и что возможно я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, и мне следует сейчас же набрать номер Айро и все ему рассказать, но все же я устала быть одинокой волчицей, когтями и зубами прокладывающей себе дорогу в этом диком мире.
Именно поэтому я собрала все самое необходимое и стала ждать своего Волка.
Три часа спустя.
Мы покидаем Штаты на угнанном частном самолете.
Впереди меня ждет новая жизнь.
Фандом: 24
Теплая вода успокаивала и снимала напряжение. После выполнения сложного задания, особенно связанного с убийством (а почти все мои задания с этим связаны) мой обязательный ритуал – очищение. В этом есть что-то языческое, древнее. Но для меня это необходимо.
Смыть с себя всю грязь, возродиться новым, чистым человеком.
Вот и сейчас я стояла в обшарпанной ванной комнате моего работодателя Айро, напротив зеркала с мутными разводами и омывала лицо ржавой водой (к сожалению, Айро на дух не переносит роскошь, и мне приходится довольствоваться суровой спартанской обстановкой его временного штаба).
Внезапно дверь открылась, и я увидела высокого незнакомого блондина. Вот только незнакомого ли?
- О, простите - мужчина хотел выйти, увидев полуголую женщину, то есть меня.
Но я не из робких, и отнюдь не стыжусь своего тела. Мне даже нравится, с каким вожделением мужчины смотрят на меня.
Но на этот раз удивлен был не только мой незваный гость.
- Нет, останьтесь - все еще не веря своим глазам, я медленно подошла к нему…
Этого не может быть…
Неуверенными и чуть дрожащими кончиками пальцев я исследовала его лицо, как слепой, знакомящийся с чем-то новым.
Новым ли?
Точеные черты красивого, чуть удлиненного лица, полные губы, которые целовали меня буквально час назад…
Передо мной определенно был Мартин Белкин.
Но в то же время это был совсем другой человек. И не только потому, что я точно знала, что настоящий Белкин уже давно стал прахом с моей легкой руки, а в посланцев с того света я не верю, но и потому, что в этом человеке чувствовалась натура зверя…Волка…
Вместо томных, с манящей поволокой карих очей, на меня смотрели льдисто- голубые глаза профессионального убийцы. Сам взгляд выдавал в нем хищника, не имеющего ничего общего с душкой-фотографом. Да и нос был с горбинкой, причем сильной. Но, тем не менее, сходство было настолько поразительным, что я никак не могла придти в себя, продолжаю гладить столь знакомое, но одновременно такое чужое лицо.
- Вы вылитый Мартин Белкин! Как они это сделали?- прошептала я.
- Пластическая операция- мужчина продолжал флегматично жевать жвачку, иронично глядя на меня сверху вниз. Я уловила сильный акцент в его голосе, незнакомый мне. Кажется, Айро говорил что-то о причастности к этому Белграда. Возможно, что мой новый знакомый – серб.
- Это чудесно! Значит, это вы убьете Дэвида Палмера?
Не удостоив меня ответа, блондин отвел мою руку от своего лица, оглядел меня своим иронично-злым взглядом, буквально просканировав жгучими глазами мое тело, от чего я почувствовала прилив возбуждения, а затем…
…просто развернулся и вышел из комнаты! Ну что за мужики!!!
Приведя себя в порядок, я вышла из ванной. Волк готовился к охоте. Блондин чистил оружие – в таком важном деле как убийство кандидата в президенты осечки быть не должно.
- Я Джонатан – не отрываясь от своего занятия представился мужчина - Гейнс сказал, что ты знала Белкина. Мне понадобится твоя помощь.
- Менди – интересно, с чего вдруг мы уже на «ты»? С того что этот сербский наемник видел меня полуголой? – Я знала Белкина. Именно я заполучила его пропуск.
- И насколько близко знала? Спала с ним? – хмыкнул Джонатан, продолжая жевать жвачку и собирать винтовку.
- Это часть моей работы – парировала я.
- Хм…А с Гейнсом ты тоже спала? Или для тебя он просто «Айро»? – поддел меня блондин.
- Не твое собачье дело – я не собиралась терпеть его провокационные вопросы. Этот нахал начинал меня порядком раздражать. – Ты бы и сам под него лег, умник, прикажи он тебе. Айро не из тех, кому можно отказать.
- Да ты не заводись так, я просто интересуюсь - косая усмешка и взгляд в мою сторону. Что ж, хоть удалось отвлечь его от оружия – Для успеха операции мне нужно знать как можно больше об этом самом Белкине, на случай если встречу его знакомых.
- Во-первых, Белкин был кареглазым брюнетом с идеально прямым носом, так что тебе нужно перекраситься, вставить линзы и что-то сделать с этим безобразием- жестом я указала на его нос.
- С волосами и цветом глаз проблем не будет, но менять нос нет времени. К тому же он достался мне от предков, так что это даже не обсуждается. Ничего, прокатит. Скажу, что перебили.
- Но он не похож на перебитый! – попыталась возразить я.
- Я же сказал – это не обсуждается – все так же спокойно, но твердо возразил Джонатан. Как будто с умственно отсталой разговаривал - если я сказал, что прокатит, значит прокатит!
Главная проблема Мужчин-Волков - упрямство и самонадеянность. Эта самонадеянность совсем другого рода, нежели у Нарциссов, и базируется на двух основных постулатах – «Мужику виднее» и «Мужик сказал – мужик сделал». И ничего ты ему не докажешь. У мужчин своя логика, и как бы они не любили иронизировать по поводу женской логики, их логика еще более абсурдна и нелогична, и часто зиждется только на искренней уверенности в том, что они – мужчины – венец эволюции.
- Ладно, как знаешь. Во-вторых, Мартин Белкин – человек богемы, ловелас с обаятельной улыбкой и мягким взглядом. Если хочешь сойти за него, научись, хотя бы ненадолго, мило улыбаться и смягчи взгляд.
Я сильно сомневалась, что из этого балканского мужлана можно сделать обольстительного дамского угодника, но как любит говорить Бриджит, «Можно и зайца научить курить». Так почему бы Волку не попробовать немного побыть Нарциссом?
Джонатан постарался изобразить на лице то, что он, видимо, искренне считал обаятельной улыбкой…Получился весьма зловещий хищный оскал. Я явно переоценила его актерские способности. Может, зайца и можно научить курить, но вот Волка – мило улыбаться, невозможно!
- Знаешь, лучше не стоит. Обойдемся без улыбки. А то тебя сразу раскусят – казалось, Джонатана задели мои слова, и я решила сменить тему. – Что будешь делать после убийства? Очередную пластическую операцию? Ты ведь понимаешь, что скоро выяснится правда о том, что настоящий Белкин погиб при взрыве, и на тебя начнется охота.
- Конечно понимаю, я ведь не идиот. Но тебя правда заботит моя судьба? – Джонатан отложил оружие и медленно подошел ко мне. Я не знала, что ему ответить, и тогда он продолжил, расценив мое молчание как знак согласия.- Ты должна поехать со мной. После того как я убью Палмера, мы уедем вместе. Вообще-то я всегда работаю один, но ради тебя сделаю исключение. Вместе мы будем отличной парой наемников, способных справиться с любым заказом.
- Ты серьезно? Мы знакомы чуть больше часа, к тому же у меня есть любимый человек! – сказать, что его предложение меня ошарашило, значит ничего не сказать.
- Мне этого вполне достаточно, чтобы понять, что представляет собой человек. И я точно знаю, что ты – именно та, что мне нужна. У меня нюх на одиноких опасных волчиц. Любимый человек, говоришь? Уж не та ли это подружка-лесбиянка? Она вовсе не так дорога тебе, как ты думаешь. Я разберусь с ней – уверенность Джонатана и его хладнокровие пугали меня.
- А, Джонатан, вот ты где! Нам надо поговорить и обсудить детально план.
Это вошел Айро. Никогда раньше не была так рада его приходу. Воспользовавшись таким удачным поводом, я выскользнула из комнаты, сопровождаемая голодным взглядом Джонатана.
В компании сербского Волка, так бесцеремонно заявившего свои права на меня, было не по себе.
Час спустя.
Бриджит больше нет. Мы держались за руки, вместе шли, она была счастлива, что ее план по выколачивания денег из Айро удался, она доверяла мне, думала, что я на ее стороне, а я…
Я предала ее.
Точный снайперский выстрел Джонатана оборвал жизнь моей подруги.
Когда Айро поставил меня перед выбором – моя жизнь или ее, я выбрала себя. Я почти уверена, что именно Джонатан подбил Айро на ликвидацию Бриджит. Такие люди всегда держат свое слово.
Но во всем произошедшем я могу винить только себя. Свой эгоизм, свою алчность, свою трусость.
В моих глазах еще стоят слезы, но я уже даю согласие Айро принять участие в следующей его операции. Он дает отбой Джонатану.
Я буду жить.
Прости меня, Бриджит, я никогда не забуду тебя.
Пять часов спустя.
Полседьмого утра раздается звонок. После всех ужасных событий этой нескончаемой ночи, после убийства Бриджит, я мечтала лишь об одном – забыться, провалиться в спасительный сон.
Резкая трель телефонного звонка вырвала меня из сладких объятий Морфея.
Нехотя я взяла трубку и услышала голос, который сейчас бы хотела слышать меньше всего.
- Все провалилось. Палмер жив – голос всегда спокойного Джонатана кипел от едва сдерживаемой холодной ярости. Волки не умеют проигрывать.
- Что случилось? План был идеальным! – мой сон как рукой сняло.
- Чертов Джек Бауэр, глава Контртеррористической организации. Он все нам запорол! – да, не хотела бы я сейчас оказаться на месте этого самого Бауэра.
- Ты уже звонил Гейнсу?
- С ума сошла? Гейнс с меня шкуру сдерет за провал! Тем более меня сейчас ищут, Бауэр наверняка им все уже выложил. Мне нужно как можно быстрее уехать из страны и изменить внешность. На данный момент ты единственная, кому я могу доверять, и ты должна мне помочь.
- Нет, с ума сошел ты! Гейнс убьет нас обоих. К тому же ты пристрелил единственную женщину, которую я любила.
- Если бы ты ее любила, то не дала бы согласия на ее смерть. Гейнс выписал ей смертный приговор, я его исполнил, а ты одобрила, так что не строй из себя невинную жертву, тебе не идет. Я знаю, где ты живешь, так что скоро буду. И без глупостей, иначе присоединишься к Бриджит, чего бы мне очень не хотелось, так как ты мне нравишься Менди. Поверь, я редко кому такое говорю. Так что собирайся и будь готова к моему приезду – не слушая никаких возражений, Джонатан бросил трубку.
Вот так вот. Жестко, в ультимативной форме, мне фактически только что сделали предложение, от которого я не могу отказаться. Минимум романтики и максимум действий.
Я понимала, что это безумие, и что возможно я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, и мне следует сейчас же набрать номер Айро и все ему рассказать, но все же я устала быть одинокой волчицей, когтями и зубами прокладывающей себе дорогу в этом диком мире.
Именно поэтому я собрала все самое необходимое и стала ждать своего Волка.
Три часа спустя.
Мы покидаем Штаты на угнанном частном самолете.
Впереди меня ждет новая жизнь.
вторник, 17 января 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Нарцисс и Волк
Пейринг: Мартин/Менди; Джонатан/Менди
Фандом: Сериал "24" (сезон 1)
Саммари: Продолжаю вдохновляться персами моего любимого Рудольфа Мартина! В паре с Мией Киршнер смотрится очень горячо и великолепно!
Часть 1. Нарцисс.
Все мужчины делятся на три разряда. Мужчины-Нарциссы, Мужчины-Тряпки и Мужчины-Волки.
Это я могу заявить на основе крайне богатого личного опыта. Разбираться в психологии этих примитивных в сущности созданий – неотъемлемая часть моей работы. Спасибо матери-природе, я могу без ложной скромности назвать себя весьма привлекательной женщиной, что весьма помогает мне в моей деятельности профессиональной соблазнительницы и террористки.
Итак, подробнее о типах:
1) Мужчины-Тряпки. Наиболее распространенный тип, и с каждым годом таких становится все больше. Отличительные особенности Мужчины-Тряпки - мягкость характера и безвольность. Внешне Мужчину-Тряпку (хотя правильнее «мужчины-тряпки»- с маленькой буквы, потому что этих неприхотливых амебообразных существ и мужчинами то сложно назвать) отличают мягкие (часто довольно приятные) черты лица, сглаженные скулы, невыразительный подбородок, тусклые глаза. Что касается телосложения, то оно может быть разным, чаще всего такие мужчины склонны к полноте, хотя встречаются сильно недокормленные сутулые особи. В быту неприхотливы, к туалету приучены, голос не повышают, легко поддаются дрессировке – мечта любой женщины! Таких легче всего обрабатывать. Хотя временами в мужчине-тряпке просыпаются воинственные инстинкты, полученные от далеких предков тех времен, когда мужчины еще были Мужчинами. Но у такого типа эти инстинкты приобретают истеричный характер и быстро сходят на нет.
2) Если вы думаете, что мужчины-тряпки это худшее, что может быть, то я вас разочарую. Есть еще более мерзкий подвид мужских особей.
Это Мужчины-Нарциссы. Именно так, каждое слово с большой буквы, иначе Мужчину-Нарцисса хватит инфаркт.
Мужчины-Нарциссы вырастают из мальчиков, которым в детстве так и не объяснили, что Земля вертится вокруг Солнца, а не вокруг НИХ - Любимых, Единственных и Обожаемых. Мужчину-Нарцисса легко узнать – горделивая осанка, маникюр, стильная стрижка и модная одежда – не всякая женщина настолько помешана на своей внешности, насколько эти Дорианы Греи наших дней. Впрочем, чаще всего это действительно красивые особи, с тонкими чертами лица, изящными длинными пальчиками и безукоризненными манерами. Хотя, нарциссизм как явление не всегда связан с внешностью. Есть еще интеллектуальные, спортивные, религиозные, политические и другие подвиды Мужчин-Нарциссов. Такие люди свято уверены в собственной значимости и непогрешимости. Это законченные эгоисты и похуисты, которым параллельно все кроме них самих.
Но, что меня больше всего бесит в этой разновидности мужчин, так это их пренебрежительное отношение к женщинам, которых они рассматривают как представителей низшей касты, созданной лишь для их ублажения. Эдакие говорящие секс-куклы с раздвижными ногами и глубокой глоткой. Напыщенные идиоты…
3) И, наконец, Мужчины-Волки – самый совершенный и наиболее адекватный тип мужчин. Именно такими и должны быть НАСТОЯЩИЕ мужчины. Такими они когда-то и были, пока не выродились в мужчин-тряпок и Мужчин-Нарциссов. Сейчас же это вымирающий вид, который впору заносить в Красную Книгу.
Мужчина-Волк лишен аристократической красоты Мужчины-Нарцисса, мягкости и приятности мужчины-тряпки. Часто они некрасивы, черты лица грубые, будто высеченные из цельного куска гранита, речь не блещет красноречием, а манеры – утонченностью. Но зато они обладают неизъяснимым мужским обаянием, харизмой, это прирожденные вожди, внушающие уверенность и уважение. С таким мужчиной любая женщина чувствует себя именно женщиной – не вечным двигателем для мягкотелого мужа, и не секс-вещью для самовлюбленного эгоиста, а желанной и хрупкой ЖЕНЩИНОЙ, самкой, за которую ее самец любому перегрызет горло. К сожалению, мне такие типы почти не попадались.
Именно поэтому «для души» я предпочитаю женщин. В нашем мире деградировавших, женоподобных мужчин, многие женщины вынуждены становится бисексуальными и находить подруг. Как я нашла Бриджит.
Но довольно теории. Ближе к делу.
Сейчас я нахожусь на борту самолета летящего из Берлина в Лос-Анжелес.
Моя цель – подготовить все к убийству кандидата в президенты Дэвида Палмера.
Задача, которую мне предстоит решить для осуществления этой цели – раздобыть пропуск немецкого фотографа Мартина Белкина, чтобы мы могли подобраться к Палмеру.
Этот самый Белкин сидит в соседнем кресле. Как только я его увидала, то сразу безошибочно определила его разновидность – Мужчина-Нарцисс.
Полные, чувственные губы, блядоватые темно-карие глаза, изящные, как у пианиста, пальцы с безупречным маникюром, стильная, по последней моде, прическа, небрежно расстегнутая дорогая дизайнерская рубашка…Можно сказать, что Мартин Белкин – настолько типичный и классический Мужчина-Нарцисс, что его холеную смазливую мордашку впору помещать в качестве иллюстрации для статьи о нарциссизме.
Именно этого человека мне предстоит соблазнить. Вернее, снизойти до меня, грешной…
Я прекрасно знаю, как это сделать – у каждого из типов мужчин есть свое слабое место, ахиллесова пята. Главной слабостью Мужчин-Нарциссов являются они сами. Я начинаю расспрашивать Белкина о фотографиях, которые он делал, о его встрече с принцессой Дианой. При этом я всячески демонстрирую свое восхищение и счастье от того, что мне довелось сидеть с таким великим фотографом. Нарцисс, разумеется, ведется. Его глаза затуманились, дыхание участилось…Он испытывает самый настоящий интеллектуальный оргазм от описания своих достижений и от моих восхищенных возгласов. Мартин заглотил наживку, и теперь он у меня в кармане.
Мы уединяемся в уборной самолета и быстро трахаемся, даже не раздеваясь. Незаметно я краду бумажник незадачливого фотографа. Дело сделано. Пришло время познакомиться – хотя я и так прекрасно знаю кто он, но для отвода глаз…
- Как тебя зовут?- спрашиваю непринужденно.
- Мартин - отвечает мужчина. Он не смотрит на меня. Ведь в туалете есть гораздо более красивое и совершенное создание – Нарцисс, глядя в зеркало, поправляет прическу и ворот рубашки. Даю руку на отсечение, что даже когда мы трахались, он рассматривал себя в зеркале – как он выглядит, когда пялит очередную куклу.
- А я Менди!- широкая улыбка «а-ля дурочка». Зря стараюсь. С тем же успехом я могла бы расточать улыбки стене. Нарцисс, получивший оргазм и очередное доказательство своей неотразимости, теперь не считал нужным даже имитировать дальнейшую заинтересованность в моей персоне. И уж конечно, он забудет мое имя сразу же по выходу из туалета.
- Может, мы еще встретимся, когда прилетим в Лос-Анжелес? – спрашиваю, чтобы спросить. Ведь ответ на этот вопрос я знаю так же хорошо, как и на предыдущий.
- Не думаю. Я буду занят – небрежно бросает Белкин, по-прежнему не отрываясь от зеркала. Затем выходит, подмигнув мне на прощание – мол, мне было хорошо с тобой, детка, но это был лишь одноразовый секс, не более.
Разумеется, таких, как я, у него были десятки. И еще будут, уверен он.
Но я точно знаю, мой прекрасный Нарцисс, что это был последний секс в твоей жизни.
Потому что все уже спланировано и приготовлено. Я усыпляю стюардессу, включаю взрывное устройство.
Взрыв выбрасывает меня из самолета…
Уже находясь в открытом полете над пустыней, я вижу летящие мимо меня горящие обломки самолета. Бомба сделала свое дело.
Одним Нарциссом стало меньше. Мартин Белкин погиб.
Скоро за ним последует и сенатор Дэвид Палмер...
Пейринг: Мартин/Менди; Джонатан/Менди
Фандом: Сериал "24" (сезон 1)
Саммари: Продолжаю вдохновляться персами моего любимого Рудольфа Мартина! В паре с Мией Киршнер смотрится очень горячо и великолепно!
Часть 1. Нарцисс.
Все мужчины делятся на три разряда. Мужчины-Нарциссы, Мужчины-Тряпки и Мужчины-Волки.
Это я могу заявить на основе крайне богатого личного опыта. Разбираться в психологии этих примитивных в сущности созданий – неотъемлемая часть моей работы. Спасибо матери-природе, я могу без ложной скромности назвать себя весьма привлекательной женщиной, что весьма помогает мне в моей деятельности профессиональной соблазнительницы и террористки.
Итак, подробнее о типах:
1) Мужчины-Тряпки. Наиболее распространенный тип, и с каждым годом таких становится все больше. Отличительные особенности Мужчины-Тряпки - мягкость характера и безвольность. Внешне Мужчину-Тряпку (хотя правильнее «мужчины-тряпки»- с маленькой буквы, потому что этих неприхотливых амебообразных существ и мужчинами то сложно назвать) отличают мягкие (часто довольно приятные) черты лица, сглаженные скулы, невыразительный подбородок, тусклые глаза. Что касается телосложения, то оно может быть разным, чаще всего такие мужчины склонны к полноте, хотя встречаются сильно недокормленные сутулые особи. В быту неприхотливы, к туалету приучены, голос не повышают, легко поддаются дрессировке – мечта любой женщины! Таких легче всего обрабатывать. Хотя временами в мужчине-тряпке просыпаются воинственные инстинкты, полученные от далеких предков тех времен, когда мужчины еще были Мужчинами. Но у такого типа эти инстинкты приобретают истеричный характер и быстро сходят на нет.
2) Если вы думаете, что мужчины-тряпки это худшее, что может быть, то я вас разочарую. Есть еще более мерзкий подвид мужских особей.
Это Мужчины-Нарциссы. Именно так, каждое слово с большой буквы, иначе Мужчину-Нарцисса хватит инфаркт.
Мужчины-Нарциссы вырастают из мальчиков, которым в детстве так и не объяснили, что Земля вертится вокруг Солнца, а не вокруг НИХ - Любимых, Единственных и Обожаемых. Мужчину-Нарцисса легко узнать – горделивая осанка, маникюр, стильная стрижка и модная одежда – не всякая женщина настолько помешана на своей внешности, насколько эти Дорианы Греи наших дней. Впрочем, чаще всего это действительно красивые особи, с тонкими чертами лица, изящными длинными пальчиками и безукоризненными манерами. Хотя, нарциссизм как явление не всегда связан с внешностью. Есть еще интеллектуальные, спортивные, религиозные, политические и другие подвиды Мужчин-Нарциссов. Такие люди свято уверены в собственной значимости и непогрешимости. Это законченные эгоисты и похуисты, которым параллельно все кроме них самих.
Но, что меня больше всего бесит в этой разновидности мужчин, так это их пренебрежительное отношение к женщинам, которых они рассматривают как представителей низшей касты, созданной лишь для их ублажения. Эдакие говорящие секс-куклы с раздвижными ногами и глубокой глоткой. Напыщенные идиоты…
3) И, наконец, Мужчины-Волки – самый совершенный и наиболее адекватный тип мужчин. Именно такими и должны быть НАСТОЯЩИЕ мужчины. Такими они когда-то и были, пока не выродились в мужчин-тряпок и Мужчин-Нарциссов. Сейчас же это вымирающий вид, который впору заносить в Красную Книгу.
Мужчина-Волк лишен аристократической красоты Мужчины-Нарцисса, мягкости и приятности мужчины-тряпки. Часто они некрасивы, черты лица грубые, будто высеченные из цельного куска гранита, речь не блещет красноречием, а манеры – утонченностью. Но зато они обладают неизъяснимым мужским обаянием, харизмой, это прирожденные вожди, внушающие уверенность и уважение. С таким мужчиной любая женщина чувствует себя именно женщиной – не вечным двигателем для мягкотелого мужа, и не секс-вещью для самовлюбленного эгоиста, а желанной и хрупкой ЖЕНЩИНОЙ, самкой, за которую ее самец любому перегрызет горло. К сожалению, мне такие типы почти не попадались.
Именно поэтому «для души» я предпочитаю женщин. В нашем мире деградировавших, женоподобных мужчин, многие женщины вынуждены становится бисексуальными и находить подруг. Как я нашла Бриджит.
Но довольно теории. Ближе к делу.
Сейчас я нахожусь на борту самолета летящего из Берлина в Лос-Анжелес.
Моя цель – подготовить все к убийству кандидата в президенты Дэвида Палмера.
Задача, которую мне предстоит решить для осуществления этой цели – раздобыть пропуск немецкого фотографа Мартина Белкина, чтобы мы могли подобраться к Палмеру.
Этот самый Белкин сидит в соседнем кресле. Как только я его увидала, то сразу безошибочно определила его разновидность – Мужчина-Нарцисс.
Полные, чувственные губы, блядоватые темно-карие глаза, изящные, как у пианиста, пальцы с безупречным маникюром, стильная, по последней моде, прическа, небрежно расстегнутая дорогая дизайнерская рубашка…Можно сказать, что Мартин Белкин – настолько типичный и классический Мужчина-Нарцисс, что его холеную смазливую мордашку впору помещать в качестве иллюстрации для статьи о нарциссизме.
Именно этого человека мне предстоит соблазнить. Вернее, снизойти до меня, грешной…
Я прекрасно знаю, как это сделать – у каждого из типов мужчин есть свое слабое место, ахиллесова пята. Главной слабостью Мужчин-Нарциссов являются они сами. Я начинаю расспрашивать Белкина о фотографиях, которые он делал, о его встрече с принцессой Дианой. При этом я всячески демонстрирую свое восхищение и счастье от того, что мне довелось сидеть с таким великим фотографом. Нарцисс, разумеется, ведется. Его глаза затуманились, дыхание участилось…Он испытывает самый настоящий интеллектуальный оргазм от описания своих достижений и от моих восхищенных возгласов. Мартин заглотил наживку, и теперь он у меня в кармане.
Мы уединяемся в уборной самолета и быстро трахаемся, даже не раздеваясь. Незаметно я краду бумажник незадачливого фотографа. Дело сделано. Пришло время познакомиться – хотя я и так прекрасно знаю кто он, но для отвода глаз…
- Как тебя зовут?- спрашиваю непринужденно.
- Мартин - отвечает мужчина. Он не смотрит на меня. Ведь в туалете есть гораздо более красивое и совершенное создание – Нарцисс, глядя в зеркало, поправляет прическу и ворот рубашки. Даю руку на отсечение, что даже когда мы трахались, он рассматривал себя в зеркале – как он выглядит, когда пялит очередную куклу.
- А я Менди!- широкая улыбка «а-ля дурочка». Зря стараюсь. С тем же успехом я могла бы расточать улыбки стене. Нарцисс, получивший оргазм и очередное доказательство своей неотразимости, теперь не считал нужным даже имитировать дальнейшую заинтересованность в моей персоне. И уж конечно, он забудет мое имя сразу же по выходу из туалета.
- Может, мы еще встретимся, когда прилетим в Лос-Анжелес? – спрашиваю, чтобы спросить. Ведь ответ на этот вопрос я знаю так же хорошо, как и на предыдущий.
- Не думаю. Я буду занят – небрежно бросает Белкин, по-прежнему не отрываясь от зеркала. Затем выходит, подмигнув мне на прощание – мол, мне было хорошо с тобой, детка, но это был лишь одноразовый секс, не более.
Разумеется, таких, как я, у него были десятки. И еще будут, уверен он.
Но я точно знаю, мой прекрасный Нарцисс, что это был последний секс в твоей жизни.
Потому что все уже спланировано и приготовлено. Я усыпляю стюардессу, включаю взрывное устройство.
Взрыв выбрасывает меня из самолета…
Уже находясь в открытом полете над пустыней, я вижу летящие мимо меня горящие обломки самолета. Бомба сделала свое дело.
Одним Нарциссом стало меньше. Мартин Белкин погиб.
Скоро за ним последует и сенатор Дэвид Палмер...
четверг, 12 января 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Как сильно ты любишь свою жену?
Фандом: CSI: Место преступления Лас-Вегас (сезон 4, серия 1)
Пейринг: Кэмерон Клэнфилд/Менди Клэнфилд
Саммари: Написала фик под воздействием одной из серий знаменитого детективного сериала про криминалистов, так как меня очень зацепила сама история, к тому же Рудольф Мартин слишком хорош в роли маньяка, чтобы не написать о нем))
Предупреждение: слэш, фем-слэш, групповой секс, насилие
Венди и Фред Лаггерман были не совсем обычной супружеской парой. Молодые люди из низшего класса (из тех, которые ютятся в грязных трейлерах и не имеют даже машины) лишь недавно поженились и, несмотря на бедность и неустроенность, безумно любили друг друга.
Но не это было странным. Дело в том, что парочка, несмотря на взаимную любовь, вела весьма свободный образ жизни и не стеснялась экспериментировать, гордо именуя себя последователями сексуальной революции. Чаще всего это был секс втроем - наличие постороннего партнера возбуждало обоих; иногда попадались и женатые пары - такие же любители экспериментов. Подобный опыт вносил разнообразие в семейную жизнь Лаггерманов и наполнял их довольно серое существование яркими красками.
Супруги искренне не понимали ревнивцев и в открытую смеялись над ханжами, чьи традиционные взгляды на семью непоправимо устарели. Америка- страна великих возможностей, колыбель демократии! И, если уж им не суждено было ухватить за хвост американскую мечту и обзавестись миленьким домиком в пригороде, то почему бы не реализовать свои гражданские права в области секса? Свободная страна - свободные нравы! И кому какое дело, с кем ты спишь? Да здравствует демократия!
Вот и сейчас Венди и Фред сидели в придорожной забегаловке, потягивая дешевое пиво и вглядываясь в окружающих людей. Венди была в боевой охотничьей раскраске (еще бы! Они ведь на «охоте»! Так Лаггерманы называли поиск сексуальных партнеров на одну ночь), Фред же предпочитал стиль «творческий беспорядок» как в одежде, так и в прическе.
Однако, сегодня «охота», пожалуй, не удастся - кроме парочки вонючих и пьяных в стельку фанатов футбола, легко отличимых по раскрашенным лицам и шумному поведению, да нескольких толстых домохозяек, пришедших почесать языками, в баре никого не было.
Но похоже, судьба сегодня была благосклонна к Лаггерманам – уже когда они собирались уходить, в бар вошла еще одна пара, и, едва встретившись с ними глазами, Венди безошибочным чутьем опознала в этих двоих таких же «охотников».
Мужчина и женщина не спеша подошли к Лаггерманам – они тоже прекрасно поняли, зачем сюда пришло эти двое - как говорится, рыбак рыбака…
- Я Кэмерон. А это моя жена Менди- представился мужчина.
- Фред и Венди- фамилии в таких случаях обычно не называют.
Все четверо рассмеялись подобному сходству имен двух женщин – это должно быть добрым знаком!
Венди оценивающе оглядела партнеров на нынешнюю ночь. Женщина, Менди, была безукоризненно красива, как кукла Барби, которую Венди в детстве украла у богатой кузины: пышные белокурые волосы крупными волнами ложились на плечи, миндалевидные глаза завораживали и притягивали, а идеальные пропорции фигуры выгодно подчеркивало дорогое дизайнерское платье. Рядом с этой эффектной женщиной Венди почувствовала себя серой мышкой с вульгарной раскраской.
Мужчина был под стать своей красавице-жене. Высокий, стройный, стильно одетый брюнет, с правильными и тонкими чертами красивого лица, Кэмерон сражу же понравился Венди: переведя глаза на своего Фреда, она вынуждена была признать, что сравнение явно не в пользу последнего.
Эта необычная пара сразу же стала центром притяжения всеобщего внимания – футбольные фанаты перестали горланить пьяные песни и во все глаза уставились на Менди - один особо впечатлительный даже поперхнулся пивом. Сплетницы- домохозяйки прекратили перемывать косточки чужим мужьям, и открыто пожирали глазами Кэмерона, мысленно снимая с него дорогой костюм. Но супруги не удостоили этих жалких обывателей своим королевским взором. Сразу было видно, что это птицы совсем другого полета - Лаггерманы, также очарованные необычной парой, никак не могли взять в толк, что эти двое (явно богатые и успешные люди) забыли в подобном захолустье? Им бы не спеша потягивать Шардоне сидя на террасе элитного французского ресторана, здесь же они смотрелись также неуместно и абсурдно, как если бы шедевры Рафаэля повесили в общественной уборной.
Выпив изрядное количество водки за счет своих необычных знакомых, Лаггерманы покинули бар в компании Кэмерона и Менди под удивленные и восхищенные взоры окружающих. В этот теплый вечер в Лас-Вегасе, идя под руку с Кэмероном, Венди чувствовала себя несказанно счастливой - как Золушка, дождавшаяся наконец своего принца. Пусть и всего на одну ночь.
В свою очередь Фред также пребывал в состоянии предвкушения немыслимого блаженства – ни одна из его предшествующих партнерш не могла даже сравниться с этим белокурым ангелом с характером озорного чертенка – пока они шли по темным улицам в сторону мотеля, Менди иногда игриво облизывала его, засовывая свой юркий язычок в ухо мужчины, так что когда они наконец дошли до мотеля, Фред был возбужден до предела.
Номер был убогим, дешевым и грязным, однако для Лаггерманов это было не важно – оба были слишком пьяны и охвачены похотью, чтобы это заметить.
Кэмерон запер дверь, затем неторопливо и грациозно подошел к Фреду:
- Как сильно ты любишь свою жену?- неожиданно спросил Кэмерон с какой-то странной, пугающей интонацией.
-Ч-ч-что?- у Фреда заплетался язык, а затуманенный алкоголем мозг никак не мог взять в толк чего от него хотят.
- КАК…СИ-ЛЬ-НО…ТЫ…ЛЮ-БИ-ШЬ…СВО-Ю…ЖЕ-НУ?- громко и по слогам повторил вопрос Кэмерон.
-Б-б-больше всего на с-с-свете!- наконец связно сформулировал ответ Фред.
- Правда?- казалось, ответ позабавил брюнета, его губы изогнулись в хищной улыбке. Странно, но он совсем не выглядел пьяным. Зато выглядел…зловещим. Однако, смутное чувство тревоги быстро заглушили алкогольные пары. Тем более Кэмерон уже гостеприимно протягивал Фреду очередную рюмку, которая тут же была осушена. Гулять, так гулять!
- Больше своей жизни?- продолжал свои странные вопросы мужчина.
- Конечно б-больше! Чего ты привязался ко мне с этими д-д-дурацкими вопросами? Или без них не встает?- Фред начал терять терпение. В конце концов, он сюда трахаться пришел, а не отвечать на вопросы какого-то мудака! Или же он думает, что если у него есть деньги, то все позволено?
Однако, Кэмерон, казалось, был более чем доволен подобной реакцией.
- Больше жизни, говоришь…?- промурлыкал он себе под нос, незаметно переглянувшись с женой. Его супруга в этот момент была занята миссис Лаггерман, раздевая и целуя глупо хихикающую пьяную женщину.
-Все в порядке, приятель, не нервничай - обратился Кэмерон к Фреду - просто мне интересно…это так, маленькая причуда…не обращай внимания!
В знак примирения брюнет налил еще рюмку своему собеседнику, никогда не отказывавшемуся от халявной выпивки. Тем более такой дорогой.
Но, выпив крепкий виски залпом, мужчина явно не рассчитал своей выносливости – Фред покачнулся, но не упал - Кэмерон поддержал его и не дал упасть.
Лицо Кэмерона оказалось совсем близко, темно-карие глаза с томной поволокой завораживали, а полные, чувственные губы выглядели невыразимо притягательно…Фред испугался собственных мыслей – его сексуальные эксперименты никогда не заходили настолько далеко, чтобы пробовать с мужчинами.
Зато Кэмерон не колебался - очевидно, для него это было не в первый раз. Не дав Лаггерману опомниться, он впился поцелуем в губы мужчины, подчиняя и не оставляя ни малейшего шанса на сопротивление. Фред вяло попытался вырваться, но новые, неизведанные ранее ощущения захлестнули его с головой, и он отдался на милость партнера, краем уха слыша сладострастные стоны Венди, которую в этот момент языком и пальцами ублажала Менди…
Дальше в голове Фреда все смешалось- его жена, Кэмерон, Менди…Нестройный хор стонов, поцелуи, ласкающие руки, языки…Кажется, он кого-то трахал, потом кто-то трахал его, потом партнеры поменялись…Ничего конкретного Фред вспомнить не мог, но кровь кипела от алкоголя и адреналина, а тело сотрясали бесчисленные оргазмы…Через несколько часов он вырубился окончательно…
Сколько именно он пролежал в отключке, Лаггерман не имел ни малейшего понятия. Очнулся он от стакана холодной воды, вылитой ему в лицо.
Первое, что он увидел - связанная Венди, сидящая на стуле, к которому она была примотана кожаными ремнями.
«Очередные секс-игры»- подумал Фред без особого энтузиазма - ночь его так вымотала, что секса, очевидно, ему еще долго не захочется.
Но что-то было не так. Венди плакала - тушь размазалась по ее мокрому от слез лицу, расплылась темными синяками.
Следующее, что он увидел - ухмыляющийся Кэмерон с пустым стаканом в руке.
- Протрезвел? Ну что ж, теперь пора проверить твои слова на практике - проговорил Кэмерон спокойным голосом.
- Какие слова?- Фред много что вчера говорил, но он был пьян, и в данный момент никак не мог понять, чего от него хотят.
- Насчет того, что ты любишь свою жену больше жизни. Так насколько сильно ты любишь свою жену?- спросил Кэмерон.
Теперь Фред начал припоминать обрывки вчерашнего вечера- странные вопросы Кэмерона, прожигающие насквозь темные глаза, неистовые ласки… Теперь же от ледяного спокойствия и хищного оскала своего недавнего любовника Фреда начало мутить. Лицо брюнета уже не казалось таким красивым – в нем было что-то змеиное, отталкивающее. Наверно, так мог бы выглядеть сам Дьявол…
- Слушай, вы напоили меня! И я не понимаю, что здесь сейчас происходит, но мне это все не нравится! Сейчас же развяжи мою жену!- в голосе, помимо воли прорвалась паника.
- Нет. Сначала мы с Менди посмотрим, как сильно ты ее любишь - голос властный, жесткий.
Сзади неслышно подошла Менди и вложила в руку Фреда нож. Большой острый нож для разделывания мяса. Кэмерон, схватив оторопевшего мужчину за волосы, подтянул его к сидящей на стуле и дрожащей от страха Венди. Руку Фреда с ножом он поднес к ее горлу. Другой рукой он вытащил пистолет...
- Убей ее. Тогда мы тебя отпустим. Или же вы умрете оба. Насколько сильно ты любишь свою жену?- спрашивает Кэмерон, держа пистолет у виска Фреда.
- Вы ведь шутите, да? Это просто очередные ролевые игры? Но я не хочу в них участвовать, слышите? Не хочу!!!- истерично крикнул Лаггерман.
- Насколько сильно ты любишь свою жену?- Кэмерон как всегда был само хладнокровие, и паника Лаггермана его лишь еще больше заводила – как паука трепыхание жертвы – Убей, или умри. Мы отпустим тебя, если ты это сделаешь.
- Да что вы за сраные извращенцы, мать вашу?! Я никогда этого не сделаю! Я люблю Венди!
- Насколько сильно? Значит, готов умереть за нее? Ну что ж, на счет три я спускаю курок, а Менди перережет горло твоей жене. Умрете вместе. Раз…
- Боже.... нет, пожалуйста, я умоляю вас, не надо!!!- по лицу Фреда катились слезы, рука, державшая нож дрожала. Венди глядела на него обезумевшими от страха глазами, она уже не плакала, а жалобно скулила, как побитая собака.
- Два…
- Венди, детка, милая, я так тебя люблю, прости меня…- с этими словами рыдающий Фред Лаггерман дрожащей рукой перерезает горло любимой жене. Он неумелый убийца, у него нетвердая рука, потому порез выходит неглубоким.
- Рана неглубокая, Фред, она будет долго умирать, истекая кровью. Не сильно ты любишь свою жену!- иронично говорит Менди.
Фред наносит еще удар. Венди все еще хрипит. Ее стекленеющие глаза неотрывно смотрят на мужа. Фред наносит еще пять ударов, пока Венди наконец не затихает, оседая на стуле с исполосованным горлом.
Держа в руке окровавленный нож, Фред уже не бьется в истерике, не плачет. Взамен приходит ступор, оцепенение, как будто кто-то перерезал все нервные окончания. Он смотрит на мертвую Венди, свою красавицу Венди, с обезображенной, раскуроченной шеей, которую он раньше так любил целовать. Мозг отказывается верить в то, что он, Фред Лаггерман, обычный парень, а не какой-нибудь чокнутый маньяк, только что собственноручно убил жену.
Кэмерон и Менди стоят рядом и, улыбаясь, смотрят на Фреда. Такие идеальные, безупречные, будто сошедшие со страниц модных каталогов. Им явно понравилось зрелище.
- Вот мы и узнали, насколько сильно ты любишь свою жену - ощерился Кэмерон.
- Но ты молодец! Теперь ты свободен. Мы проводим тебя к выходу - добавила Менди.
Покорно шествуя за этими двумя, покидая злосчастную комнату мотеля с мертвым телом жены, Фред был раздавлен, уничтожен. Но, к своему стыду, он чувствовал себя счастливым. Ведь он жив! Спасся, пусть и такой страшной ценой. В конце концов, Венди поступила бы также. Любой бы поступил. Когда человека ставят перед выбором - его жизнь или жизнь другого человека (пусть даже самого близкого и любимого), он выберет себя. Потому что на словах можно сколько угодно говорить о любви, которая сильнее смерти, о самопожертвовании, но большинство все же выберет спасение собственной шкуры. Вот и Фред сделал свой выбор.
Однако радовался он недолго…
Кэмерон и Менди Клэнфилд, как и подобает серийным маньякам, никогда не отпускали своих жертв, и на следующие день полиция Лас-Вегаса обнаружила 2 тела - женщину с перерезанным горлом в номере мотеля и ее мужа, чье тело было найдено в подземном гараже, в контейнере для хранения льда…
- Порезалась?- заботливо спросил Кэмерон, взяв руку жены. На белоснежной коже была свежая царапина.
- Пустяки - отмахнулась женщина - поцарапалась, когда перерезала горло этому мужлану.
Кэмерон провел языком по ране, бережно слизывая капельки крови. Менди, прикрыв глаза, гладила мужа по коротким темным волосам, наслаждаясь его прикосновениями.
Что нужно серийному убийце для счастья?
Жертвы? Ну, это само собой! Но с этим проблем как правило не возникает - особенно если ты молод и красив, да и типов людей так много, что каждый маньяк может выбрать типаж на любой самый изощренный вкус. И убивать в свое удовольствие.
Безопасность от преследований полиции? Тоже нет. Убийцы, как правило, любят ходить по острию ножа, возможность быть пойманным придает убийствам особую пикантность, а жизни маньяков - непредсказуемость и яркость.
Кэмерон и Менди Клэнфилд знают ответ на этот вопрос. Он прост и банален. Как и для большинства людей, главное – найти свою вторую половинку, целиком и полностью разделяющую твои увлечения. Согласитесь, для серийных убийц это весьма непросто, потому большинство маньяков – одиночки, или же вынуждены вести двойную жизнь.
Они же нашли друг друга – два избалованных, красивых и богатых сексоголика, с неудержимой тягой к убийствам и садистским играм.
Кэмерон наконец оторвался от кровоточащей раны. Менди притянула мужа к себе для поцелуя, пробуя вкус своей крови на губах любимого.
- Знаешь, может в следующий раз попробуем…
- …игры с кровью. Найдем парочку готов, предложим поиграть в вампиров, а затем поставим перед выбором по нашей доброй семейной традиции - закончил Кэмерон за нее.
Менди с благодарностью улыбнулась - до чего же приятно иметь мужа, понимающего тебя с полуслова!
Следующий уик-энд обещает быть жарким…
Фандом: CSI: Место преступления Лас-Вегас (сезон 4, серия 1)
Пейринг: Кэмерон Клэнфилд/Менди Клэнфилд
Саммари: Написала фик под воздействием одной из серий знаменитого детективного сериала про криминалистов, так как меня очень зацепила сама история, к тому же Рудольф Мартин слишком хорош в роли маньяка, чтобы не написать о нем))
Предупреждение: слэш, фем-слэш, групповой секс, насилие
Венди и Фред Лаггерман были не совсем обычной супружеской парой. Молодые люди из низшего класса (из тех, которые ютятся в грязных трейлерах и не имеют даже машины) лишь недавно поженились и, несмотря на бедность и неустроенность, безумно любили друг друга.
Но не это было странным. Дело в том, что парочка, несмотря на взаимную любовь, вела весьма свободный образ жизни и не стеснялась экспериментировать, гордо именуя себя последователями сексуальной революции. Чаще всего это был секс втроем - наличие постороннего партнера возбуждало обоих; иногда попадались и женатые пары - такие же любители экспериментов. Подобный опыт вносил разнообразие в семейную жизнь Лаггерманов и наполнял их довольно серое существование яркими красками.
Супруги искренне не понимали ревнивцев и в открытую смеялись над ханжами, чьи традиционные взгляды на семью непоправимо устарели. Америка- страна великих возможностей, колыбель демократии! И, если уж им не суждено было ухватить за хвост американскую мечту и обзавестись миленьким домиком в пригороде, то почему бы не реализовать свои гражданские права в области секса? Свободная страна - свободные нравы! И кому какое дело, с кем ты спишь? Да здравствует демократия!
Вот и сейчас Венди и Фред сидели в придорожной забегаловке, потягивая дешевое пиво и вглядываясь в окружающих людей. Венди была в боевой охотничьей раскраске (еще бы! Они ведь на «охоте»! Так Лаггерманы называли поиск сексуальных партнеров на одну ночь), Фред же предпочитал стиль «творческий беспорядок» как в одежде, так и в прическе.
Однако, сегодня «охота», пожалуй, не удастся - кроме парочки вонючих и пьяных в стельку фанатов футбола, легко отличимых по раскрашенным лицам и шумному поведению, да нескольких толстых домохозяек, пришедших почесать языками, в баре никого не было.
Но похоже, судьба сегодня была благосклонна к Лаггерманам – уже когда они собирались уходить, в бар вошла еще одна пара, и, едва встретившись с ними глазами, Венди безошибочным чутьем опознала в этих двоих таких же «охотников».
Мужчина и женщина не спеша подошли к Лаггерманам – они тоже прекрасно поняли, зачем сюда пришло эти двое - как говорится, рыбак рыбака…
- Я Кэмерон. А это моя жена Менди- представился мужчина.
- Фред и Венди- фамилии в таких случаях обычно не называют.
Все четверо рассмеялись подобному сходству имен двух женщин – это должно быть добрым знаком!
Венди оценивающе оглядела партнеров на нынешнюю ночь. Женщина, Менди, была безукоризненно красива, как кукла Барби, которую Венди в детстве украла у богатой кузины: пышные белокурые волосы крупными волнами ложились на плечи, миндалевидные глаза завораживали и притягивали, а идеальные пропорции фигуры выгодно подчеркивало дорогое дизайнерское платье. Рядом с этой эффектной женщиной Венди почувствовала себя серой мышкой с вульгарной раскраской.
Мужчина был под стать своей красавице-жене. Высокий, стройный, стильно одетый брюнет, с правильными и тонкими чертами красивого лица, Кэмерон сражу же понравился Венди: переведя глаза на своего Фреда, она вынуждена была признать, что сравнение явно не в пользу последнего.
Эта необычная пара сразу же стала центром притяжения всеобщего внимания – футбольные фанаты перестали горланить пьяные песни и во все глаза уставились на Менди - один особо впечатлительный даже поперхнулся пивом. Сплетницы- домохозяйки прекратили перемывать косточки чужим мужьям, и открыто пожирали глазами Кэмерона, мысленно снимая с него дорогой костюм. Но супруги не удостоили этих жалких обывателей своим королевским взором. Сразу было видно, что это птицы совсем другого полета - Лаггерманы, также очарованные необычной парой, никак не могли взять в толк, что эти двое (явно богатые и успешные люди) забыли в подобном захолустье? Им бы не спеша потягивать Шардоне сидя на террасе элитного французского ресторана, здесь же они смотрелись также неуместно и абсурдно, как если бы шедевры Рафаэля повесили в общественной уборной.
Выпив изрядное количество водки за счет своих необычных знакомых, Лаггерманы покинули бар в компании Кэмерона и Менди под удивленные и восхищенные взоры окружающих. В этот теплый вечер в Лас-Вегасе, идя под руку с Кэмероном, Венди чувствовала себя несказанно счастливой - как Золушка, дождавшаяся наконец своего принца. Пусть и всего на одну ночь.
В свою очередь Фред также пребывал в состоянии предвкушения немыслимого блаженства – ни одна из его предшествующих партнерш не могла даже сравниться с этим белокурым ангелом с характером озорного чертенка – пока они шли по темным улицам в сторону мотеля, Менди иногда игриво облизывала его, засовывая свой юркий язычок в ухо мужчины, так что когда они наконец дошли до мотеля, Фред был возбужден до предела.
Номер был убогим, дешевым и грязным, однако для Лаггерманов это было не важно – оба были слишком пьяны и охвачены похотью, чтобы это заметить.
Кэмерон запер дверь, затем неторопливо и грациозно подошел к Фреду:
- Как сильно ты любишь свою жену?- неожиданно спросил Кэмерон с какой-то странной, пугающей интонацией.
-Ч-ч-что?- у Фреда заплетался язык, а затуманенный алкоголем мозг никак не мог взять в толк чего от него хотят.
- КАК…СИ-ЛЬ-НО…ТЫ…ЛЮ-БИ-ШЬ…СВО-Ю…ЖЕ-НУ?- громко и по слогам повторил вопрос Кэмерон.
-Б-б-больше всего на с-с-свете!- наконец связно сформулировал ответ Фред.
- Правда?- казалось, ответ позабавил брюнета, его губы изогнулись в хищной улыбке. Странно, но он совсем не выглядел пьяным. Зато выглядел…зловещим. Однако, смутное чувство тревоги быстро заглушили алкогольные пары. Тем более Кэмерон уже гостеприимно протягивал Фреду очередную рюмку, которая тут же была осушена. Гулять, так гулять!
- Больше своей жизни?- продолжал свои странные вопросы мужчина.
- Конечно б-больше! Чего ты привязался ко мне с этими д-д-дурацкими вопросами? Или без них не встает?- Фред начал терять терпение. В конце концов, он сюда трахаться пришел, а не отвечать на вопросы какого-то мудака! Или же он думает, что если у него есть деньги, то все позволено?
Однако, Кэмерон, казалось, был более чем доволен подобной реакцией.
- Больше жизни, говоришь…?- промурлыкал он себе под нос, незаметно переглянувшись с женой. Его супруга в этот момент была занята миссис Лаггерман, раздевая и целуя глупо хихикающую пьяную женщину.
-Все в порядке, приятель, не нервничай - обратился Кэмерон к Фреду - просто мне интересно…это так, маленькая причуда…не обращай внимания!
В знак примирения брюнет налил еще рюмку своему собеседнику, никогда не отказывавшемуся от халявной выпивки. Тем более такой дорогой.
Но, выпив крепкий виски залпом, мужчина явно не рассчитал своей выносливости – Фред покачнулся, но не упал - Кэмерон поддержал его и не дал упасть.
Лицо Кэмерона оказалось совсем близко, темно-карие глаза с томной поволокой завораживали, а полные, чувственные губы выглядели невыразимо притягательно…Фред испугался собственных мыслей – его сексуальные эксперименты никогда не заходили настолько далеко, чтобы пробовать с мужчинами.
Зато Кэмерон не колебался - очевидно, для него это было не в первый раз. Не дав Лаггерману опомниться, он впился поцелуем в губы мужчины, подчиняя и не оставляя ни малейшего шанса на сопротивление. Фред вяло попытался вырваться, но новые, неизведанные ранее ощущения захлестнули его с головой, и он отдался на милость партнера, краем уха слыша сладострастные стоны Венди, которую в этот момент языком и пальцами ублажала Менди…
Дальше в голове Фреда все смешалось- его жена, Кэмерон, Менди…Нестройный хор стонов, поцелуи, ласкающие руки, языки…Кажется, он кого-то трахал, потом кто-то трахал его, потом партнеры поменялись…Ничего конкретного Фред вспомнить не мог, но кровь кипела от алкоголя и адреналина, а тело сотрясали бесчисленные оргазмы…Через несколько часов он вырубился окончательно…
Сколько именно он пролежал в отключке, Лаггерман не имел ни малейшего понятия. Очнулся он от стакана холодной воды, вылитой ему в лицо.
Первое, что он увидел - связанная Венди, сидящая на стуле, к которому она была примотана кожаными ремнями.
«Очередные секс-игры»- подумал Фред без особого энтузиазма - ночь его так вымотала, что секса, очевидно, ему еще долго не захочется.
Но что-то было не так. Венди плакала - тушь размазалась по ее мокрому от слез лицу, расплылась темными синяками.
Следующее, что он увидел - ухмыляющийся Кэмерон с пустым стаканом в руке.
- Протрезвел? Ну что ж, теперь пора проверить твои слова на практике - проговорил Кэмерон спокойным голосом.
- Какие слова?- Фред много что вчера говорил, но он был пьян, и в данный момент никак не мог понять, чего от него хотят.
- Насчет того, что ты любишь свою жену больше жизни. Так насколько сильно ты любишь свою жену?- спросил Кэмерон.
Теперь Фред начал припоминать обрывки вчерашнего вечера- странные вопросы Кэмерона, прожигающие насквозь темные глаза, неистовые ласки… Теперь же от ледяного спокойствия и хищного оскала своего недавнего любовника Фреда начало мутить. Лицо брюнета уже не казалось таким красивым – в нем было что-то змеиное, отталкивающее. Наверно, так мог бы выглядеть сам Дьявол…
- Слушай, вы напоили меня! И я не понимаю, что здесь сейчас происходит, но мне это все не нравится! Сейчас же развяжи мою жену!- в голосе, помимо воли прорвалась паника.
- Нет. Сначала мы с Менди посмотрим, как сильно ты ее любишь - голос властный, жесткий.
Сзади неслышно подошла Менди и вложила в руку Фреда нож. Большой острый нож для разделывания мяса. Кэмерон, схватив оторопевшего мужчину за волосы, подтянул его к сидящей на стуле и дрожащей от страха Венди. Руку Фреда с ножом он поднес к ее горлу. Другой рукой он вытащил пистолет...
- Убей ее. Тогда мы тебя отпустим. Или же вы умрете оба. Насколько сильно ты любишь свою жену?- спрашивает Кэмерон, держа пистолет у виска Фреда.
- Вы ведь шутите, да? Это просто очередные ролевые игры? Но я не хочу в них участвовать, слышите? Не хочу!!!- истерично крикнул Лаггерман.
- Насколько сильно ты любишь свою жену?- Кэмерон как всегда был само хладнокровие, и паника Лаггермана его лишь еще больше заводила – как паука трепыхание жертвы – Убей, или умри. Мы отпустим тебя, если ты это сделаешь.
- Да что вы за сраные извращенцы, мать вашу?! Я никогда этого не сделаю! Я люблю Венди!
- Насколько сильно? Значит, готов умереть за нее? Ну что ж, на счет три я спускаю курок, а Менди перережет горло твоей жене. Умрете вместе. Раз…
- Боже.... нет, пожалуйста, я умоляю вас, не надо!!!- по лицу Фреда катились слезы, рука, державшая нож дрожала. Венди глядела на него обезумевшими от страха глазами, она уже не плакала, а жалобно скулила, как побитая собака.
- Два…
- Венди, детка, милая, я так тебя люблю, прости меня…- с этими словами рыдающий Фред Лаггерман дрожащей рукой перерезает горло любимой жене. Он неумелый убийца, у него нетвердая рука, потому порез выходит неглубоким.
- Рана неглубокая, Фред, она будет долго умирать, истекая кровью. Не сильно ты любишь свою жену!- иронично говорит Менди.
Фред наносит еще удар. Венди все еще хрипит. Ее стекленеющие глаза неотрывно смотрят на мужа. Фред наносит еще пять ударов, пока Венди наконец не затихает, оседая на стуле с исполосованным горлом.
Держа в руке окровавленный нож, Фред уже не бьется в истерике, не плачет. Взамен приходит ступор, оцепенение, как будто кто-то перерезал все нервные окончания. Он смотрит на мертвую Венди, свою красавицу Венди, с обезображенной, раскуроченной шеей, которую он раньше так любил целовать. Мозг отказывается верить в то, что он, Фред Лаггерман, обычный парень, а не какой-нибудь чокнутый маньяк, только что собственноручно убил жену.
Кэмерон и Менди стоят рядом и, улыбаясь, смотрят на Фреда. Такие идеальные, безупречные, будто сошедшие со страниц модных каталогов. Им явно понравилось зрелище.
- Вот мы и узнали, насколько сильно ты любишь свою жену - ощерился Кэмерон.
- Но ты молодец! Теперь ты свободен. Мы проводим тебя к выходу - добавила Менди.
Покорно шествуя за этими двумя, покидая злосчастную комнату мотеля с мертвым телом жены, Фред был раздавлен, уничтожен. Но, к своему стыду, он чувствовал себя счастливым. Ведь он жив! Спасся, пусть и такой страшной ценой. В конце концов, Венди поступила бы также. Любой бы поступил. Когда человека ставят перед выбором - его жизнь или жизнь другого человека (пусть даже самого близкого и любимого), он выберет себя. Потому что на словах можно сколько угодно говорить о любви, которая сильнее смерти, о самопожертвовании, но большинство все же выберет спасение собственной шкуры. Вот и Фред сделал свой выбор.
Однако радовался он недолго…
Кэмерон и Менди Клэнфилд, как и подобает серийным маньякам, никогда не отпускали своих жертв, и на следующие день полиция Лас-Вегаса обнаружила 2 тела - женщину с перерезанным горлом в номере мотеля и ее мужа, чье тело было найдено в подземном гараже, в контейнере для хранения льда…
- Порезалась?- заботливо спросил Кэмерон, взяв руку жены. На белоснежной коже была свежая царапина.
- Пустяки - отмахнулась женщина - поцарапалась, когда перерезала горло этому мужлану.
Кэмерон провел языком по ране, бережно слизывая капельки крови. Менди, прикрыв глаза, гладила мужа по коротким темным волосам, наслаждаясь его прикосновениями.
Что нужно серийному убийце для счастья?
Жертвы? Ну, это само собой! Но с этим проблем как правило не возникает - особенно если ты молод и красив, да и типов людей так много, что каждый маньяк может выбрать типаж на любой самый изощренный вкус. И убивать в свое удовольствие.
Безопасность от преследований полиции? Тоже нет. Убийцы, как правило, любят ходить по острию ножа, возможность быть пойманным придает убийствам особую пикантность, а жизни маньяков - непредсказуемость и яркость.
Кэмерон и Менди Клэнфилд знают ответ на этот вопрос. Он прост и банален. Как и для большинства людей, главное – найти свою вторую половинку, целиком и полностью разделяющую твои увлечения. Согласитесь, для серийных убийц это весьма непросто, потому большинство маньяков – одиночки, или же вынуждены вести двойную жизнь.
Они же нашли друг друга – два избалованных, красивых и богатых сексоголика, с неудержимой тягой к убийствам и садистским играм.
Кэмерон наконец оторвался от кровоточащей раны. Менди притянула мужа к себе для поцелуя, пробуя вкус своей крови на губах любимого.
- Знаешь, может в следующий раз попробуем…
- …игры с кровью. Найдем парочку готов, предложим поиграть в вампиров, а затем поставим перед выбором по нашей доброй семейной традиции - закончил Кэмерон за нее.
Менди с благодарностью улыбнулась - до чего же приятно иметь мужа, понимающего тебя с полуслова!
Следующий уик-энд обещает быть жарким…
понедельник, 09 января 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Исповедь террориста.
Автор: <Летучий мышонок>
Фандом: Морская полиция: Спецотдел
Персонажи: Ари Хасвари. Единственный и неповторимый!
Саммари: Что если бы Ари оставил письмо своему ненавистному отцу? В котором предельно откровенно высказался бы о своих чувствах? В общем, это еще один мой опыт по написанию фика от лица моего любимого террориста! Предупреждаю: я не антисемит и никогда им не была, потому все наезды на евреев в данном фике просьба воспринимать как мысли Хасвари, а не мои!
Заместителю Директора Моссада Эли Давиду
от специального агента Ари Хасвари
Шалом!
Если вы читаете это письмо, то значит что-то пошло не так, и я скорее всего погиб, защищая Израиль от террористов.
Я хочу выразить вам, дорогой отец, свою благодарность и признательность, и заверить вас, что до последнего вздоха был верен интересам Моссада, вам и всему народу Израиля…
Бла-бла-бла…
А теперь, отец, давай начистоту.
Я ненавижу тебя. Да, ты все правильно понял! Ненавижу и всегда ненавидел. Удивлен? Не ожидал этого от своего почтительного и исполнительного сына? Ты ведь сам научил меня тонкой науке лицемерия, и я в совершенстве ею овладел, так что можешь мною гордиться!
Огорчен? Ой, да ладно! Можно подумать, что ты сам когда-нибудь любил меня! С самого моего рождения, ты уготовил мне роль своего идеального оружия по борьбе с мусульманским терроризмом. Я был для тебя средством. Как и моя мать.
Помнишь ее? Хасмию Хасвари? Первую палестинскую красавицу, которой ты заморочил голову с одной единственной целью – сделать ей ребенка, создать бомбу замедленного действия, своего послушного агента, которому благодаря арабской крови удалось бы невозможное - внедриться в ХАМАС.
Ты даже не соизволил на ней жениться. Ну конечно, зачем? Как представитель богоизбранного народа может так низко пасть, чтобы связать себя с мусульманкой?
А ты когда-нибудь задумывался, какого было ей, а со временем и мне? Ты имеешь хоть отдаленное представление, КАК относятся арабы к женщине, родившей вне брака? И к ее «ублюдку»? Да-да, меня так и называли (за глаза называют и сейчас). Ты знаешь, что мою мать называли грязной потаскухой? Еврейской подстилкой? Плевали ей в след? Проклинали? Что семья отказалась от нее, а отец поклялся лично убить свою блудную дочь, переступи она хоть еще раз порог отчего дома? А то, что мать несколько раз чуть не забили до смерти камнями прямо на улице и лишь мое вмешательство ее спасло?
Ты все это прекрасно знаешь и без меня. Так что большое тебе человеческое спасибо, папочка, что сделал из моей матери шлюху а из меня ублюдка! Премного благодарен!
Ах, да! Я ведь не просто ублюдок, я ублюдок-полукровка, что, знаешь ли, вдвойне приятно! Да еще и на Ближнем Востоке! Меня презирали одинаково как арабы, так и евреи. Я везде чужой, сам по себе.
Но тебе было мало растоптать честь моей матери. Ты решил убить ее. Вот так просто! Как вырвать сорняк из земли.
Это был точечный израильский удар в день, когда я был в Тель-Авиве, навещал ТЕБЯ! Да, папочка, тебя! Помнишь этот день? Ты срочно вызвал меня из сектора Газа, якобы, для обсуждения важного дела. Лишь потом, вернувшись на пепелище уничтоженного селения, я все понял. От моей матери ничего не осталось, а ты даже не счел должным хоть что-то сказать в свое оправдание.
Знаешь, а ведь до этого дня, несмотря на все, что нам с мамой довелось пережить по твоей милости, я любил тебя…Я беспрекословно поступил в Медицинский институт Эдинбурга, как ты и хотел. Более того – я стал лучшим! Профессора мною гордились, называли талантом. И, как любой юноша, я из кожи вон лез, чтобы заслужить твое одобрение, быть похожим на тебя!
Но, чтобы я не делал, ты никогда меня не любил, изливая всю свою нежность на Зиву, я же был лишь орудием для достижения твоих целей. Максимум, на что я смог рассчитывать – скупая похвала и чек на кругленькую сумму (как будто, все сводится к деньгам!)
Однако, гибель матери открыла мне глаза. С того дня, все, о чем я мог думать- это месть. Как известно, это блюдо подают холодным, так что возмездие за мать будет запоздалым, но оно будет непременно! Мой план идеален, могу сказать это без ложной скромности. Ведь виртуозно планировать каждый свой шаг я тоже научился у тебя.
Я поставил себе цель - пользуясь своим положением двойного агента, играя на два лагеря и сохраняя формальную верность Моссаду, я намеревался добыть для ХАМАС самое передовое оружие, и, опираясь на поддержку моих арабских друзей, нанести удар в самое сердце Моссада, в самое сердце Израиля, в ТВОЕ, отец, сердце!
Зачем столько сложностей, спросишь ты? Почему бы просто не пристрелить? О, нет, папочка, даже не мечтай, что я бы позволил тебе так легко отделаться! Моя первостепенная задача- разрушить дело всей твоей жизни. То дело, ради которого ты создал меня.
То дело, на алтарь которого ты принес жизнь моей матери.
Я смеюсь, пока пишу это письмо.
Смеюсь, хоть и знаю, что обречен.
Смеюсь потому, что прекрасно могу представить себе твое лицо, когда ты прочтешь мое письмо, полное ненависти и злобы.
Да-да, отец, смеюсь тем самым безумным смехом, который ты так ненавидишь!
Смеюсь за себя и за мать. Ведь она так редко улыбалась…
Ты хотел сделать из меня суперагента? Идеального шпиона под прикрытием?
Мои поздравления, папочка! Ты создал чудовище, которое тебя же и уничтожит!
Да, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что мой план, каким бы он был идеальным, вполне может провалиться. И скорее всего, если ты читаешь это письмо, я уже мертв.
Но я хочу, чтобы ты наконец узнал, как сильна моя ненависть. Потому что я устал притворяться любящим сыном. Да и какой смысл? Ведь ты никогда даже не пытался притворяться любящим отцом…
Я ненавижу тебя…
Если все евреи такие же, как ты, то значит, вы заслужили и концлагеря и всеобщую ненависть.
Я ненавижу тебя…
Твою грязную, ядовитую кровь, струящуюся по моим венам.
Я ненавижу тебя…
Еврейское имя, что ты мне дал. Знал бы ты, как меня передергивает от этого «Ари»! Я предпочитаю арабскую фамилию своей матери.
Пора заканчивать. Басан привез новые боеголовки. Мы еще повоюем!
С искренней ненавистью и презрением,
твой ублюдок-сын
Хасвари
Аллах Акбар!
Прим.: Моссад- военная разведка государства Израиль, в основном специализирующаяся на предотвращении террористической угрозы.
ХАМАС- террористическая исламская группировка.
Шалом- слово на иврите, означающее мир. Используется у евреев как при приветствии, так и при прощании.
Автор: <Летучий мышонок>
Фандом: Морская полиция: Спецотдел
Персонажи: Ари Хасвари. Единственный и неповторимый!
Саммари: Что если бы Ари оставил письмо своему ненавистному отцу? В котором предельно откровенно высказался бы о своих чувствах? В общем, это еще один мой опыт по написанию фика от лица моего любимого террориста! Предупреждаю: я не антисемит и никогда им не была, потому все наезды на евреев в данном фике просьба воспринимать как мысли Хасвари, а не мои!
Заместителю Директора Моссада Эли Давиду
от специального агента Ари Хасвари
Шалом!
Если вы читаете это письмо, то значит что-то пошло не так, и я скорее всего погиб, защищая Израиль от террористов.
Я хочу выразить вам, дорогой отец, свою благодарность и признательность, и заверить вас, что до последнего вздоха был верен интересам Моссада, вам и всему народу Израиля…
Бла-бла-бла…
А теперь, отец, давай начистоту.
Я ненавижу тебя. Да, ты все правильно понял! Ненавижу и всегда ненавидел. Удивлен? Не ожидал этого от своего почтительного и исполнительного сына? Ты ведь сам научил меня тонкой науке лицемерия, и я в совершенстве ею овладел, так что можешь мною гордиться!
Огорчен? Ой, да ладно! Можно подумать, что ты сам когда-нибудь любил меня! С самого моего рождения, ты уготовил мне роль своего идеального оружия по борьбе с мусульманским терроризмом. Я был для тебя средством. Как и моя мать.
Помнишь ее? Хасмию Хасвари? Первую палестинскую красавицу, которой ты заморочил голову с одной единственной целью – сделать ей ребенка, создать бомбу замедленного действия, своего послушного агента, которому благодаря арабской крови удалось бы невозможное - внедриться в ХАМАС.
Ты даже не соизволил на ней жениться. Ну конечно, зачем? Как представитель богоизбранного народа может так низко пасть, чтобы связать себя с мусульманкой?
А ты когда-нибудь задумывался, какого было ей, а со временем и мне? Ты имеешь хоть отдаленное представление, КАК относятся арабы к женщине, родившей вне брака? И к ее «ублюдку»? Да-да, меня так и называли (за глаза называют и сейчас). Ты знаешь, что мою мать называли грязной потаскухой? Еврейской подстилкой? Плевали ей в след? Проклинали? Что семья отказалась от нее, а отец поклялся лично убить свою блудную дочь, переступи она хоть еще раз порог отчего дома? А то, что мать несколько раз чуть не забили до смерти камнями прямо на улице и лишь мое вмешательство ее спасло?
Ты все это прекрасно знаешь и без меня. Так что большое тебе человеческое спасибо, папочка, что сделал из моей матери шлюху а из меня ублюдка! Премного благодарен!
Ах, да! Я ведь не просто ублюдок, я ублюдок-полукровка, что, знаешь ли, вдвойне приятно! Да еще и на Ближнем Востоке! Меня презирали одинаково как арабы, так и евреи. Я везде чужой, сам по себе.
Но тебе было мало растоптать честь моей матери. Ты решил убить ее. Вот так просто! Как вырвать сорняк из земли.
Это был точечный израильский удар в день, когда я был в Тель-Авиве, навещал ТЕБЯ! Да, папочка, тебя! Помнишь этот день? Ты срочно вызвал меня из сектора Газа, якобы, для обсуждения важного дела. Лишь потом, вернувшись на пепелище уничтоженного селения, я все понял. От моей матери ничего не осталось, а ты даже не счел должным хоть что-то сказать в свое оправдание.
Знаешь, а ведь до этого дня, несмотря на все, что нам с мамой довелось пережить по твоей милости, я любил тебя…Я беспрекословно поступил в Медицинский институт Эдинбурга, как ты и хотел. Более того – я стал лучшим! Профессора мною гордились, называли талантом. И, как любой юноша, я из кожи вон лез, чтобы заслужить твое одобрение, быть похожим на тебя!
Но, чтобы я не делал, ты никогда меня не любил, изливая всю свою нежность на Зиву, я же был лишь орудием для достижения твоих целей. Максимум, на что я смог рассчитывать – скупая похвала и чек на кругленькую сумму (как будто, все сводится к деньгам!)
Однако, гибель матери открыла мне глаза. С того дня, все, о чем я мог думать- это месть. Как известно, это блюдо подают холодным, так что возмездие за мать будет запоздалым, но оно будет непременно! Мой план идеален, могу сказать это без ложной скромности. Ведь виртуозно планировать каждый свой шаг я тоже научился у тебя.
Я поставил себе цель - пользуясь своим положением двойного агента, играя на два лагеря и сохраняя формальную верность Моссаду, я намеревался добыть для ХАМАС самое передовое оружие, и, опираясь на поддержку моих арабских друзей, нанести удар в самое сердце Моссада, в самое сердце Израиля, в ТВОЕ, отец, сердце!
Зачем столько сложностей, спросишь ты? Почему бы просто не пристрелить? О, нет, папочка, даже не мечтай, что я бы позволил тебе так легко отделаться! Моя первостепенная задача- разрушить дело всей твоей жизни. То дело, ради которого ты создал меня.
То дело, на алтарь которого ты принес жизнь моей матери.
Я смеюсь, пока пишу это письмо.
Смеюсь, хоть и знаю, что обречен.
Смеюсь потому, что прекрасно могу представить себе твое лицо, когда ты прочтешь мое письмо, полное ненависти и злобы.
Да-да, отец, смеюсь тем самым безумным смехом, который ты так ненавидишь!
Смеюсь за себя и за мать. Ведь она так редко улыбалась…
Ты хотел сделать из меня суперагента? Идеального шпиона под прикрытием?
Мои поздравления, папочка! Ты создал чудовище, которое тебя же и уничтожит!
Да, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что мой план, каким бы он был идеальным, вполне может провалиться. И скорее всего, если ты читаешь это письмо, я уже мертв.
Но я хочу, чтобы ты наконец узнал, как сильна моя ненависть. Потому что я устал притворяться любящим сыном. Да и какой смысл? Ведь ты никогда даже не пытался притворяться любящим отцом…
Я ненавижу тебя…
Если все евреи такие же, как ты, то значит, вы заслужили и концлагеря и всеобщую ненависть.
Я ненавижу тебя…
Твою грязную, ядовитую кровь, струящуюся по моим венам.
Я ненавижу тебя…
Еврейское имя, что ты мне дал. Знал бы ты, как меня передергивает от этого «Ари»! Я предпочитаю арабскую фамилию своей матери.
Пора заканчивать. Басан привез новые боеголовки. Мы еще повоюем!
С искренней ненавистью и презрением,
твой ублюдок-сын
Хасвари
Аллах Акбар!
Прим.: Моссад- военная разведка государства Израиль, в основном специализирующаяся на предотвращении террористической угрозы.
ХАМАС- террористическая исламская группировка.
Шалом- слово на иврите, означающее мир. Используется у евреев как при приветствии, так и при прощании.
воскресенье, 08 января 2012
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Почему бы и нет?
Автор: <Летучий Мышонок>
Пейринг: Ари Хасвари/Кейтлин Тодд (с упоминанием Джефро Гиббса и намеками на Гиббс/Кейт и Ари/Гиббс)
Фандом: Морская полиция: Спецотдел.
Саммари: Фик написан на основе нескольких серий этого сериала (главным образом- 1х16 (первая встреча Ари и Кейт) и 2х23). Начала я смотреть эти серии из-за моего любимого Рудольфа Мартина (Влад Дракула из "Князь Дракула: подлинная история"), но как-то незаметно втянулась, и мне понравился сам сериал, но больше всего конечно меня зацепила личность и жизнь Ари Хасвари и его отношения с Кейт! Давно мне так не нравилась гетная пара!!! И отношения по типу террорист-заложник всегда меня привлекали. Вот и решилась написать фик от лица Ари, посмотреть на всю эту историю его глазами.
Гиббс: Дай психологический портрет террориста.
Кейт: Какого?
Гиббс: Которого ты не смогла убить.
Кейт: Да, не смогла.
Гиббс: Почему?
Кейт: Из-за его глаз. Я посмотрела ему в глаза. Они показались мне добрыми.
Гиббс: Вопреки общему мнению, глаза могут лгать. И не забудь об этом, если снова встретишь гада.
Место действия: Анатомическая лаборатория Морской полиции (1 сезон, 16 серия).
Никогда не понимал, зачем красивые женщины лезут в мужские дела- идут в политику, правоохранительные органы…
Скажете, я шовинист? Быть может, но на самом деле, мне насрать, что вы скажите. Красивые женщины- это куклы, созданные лишь для того, чтобы радовать и ублажать мужчин, уж я то знаю в этом толк!
Я с детства любил кукол и играл с ними даже чаще, чем моя сестра Зива, что мой ублюдок-отец находил весьма странным для хорошего еврейского мальчика. Но, плоть от плоти этого выродка, я никогда не был и не мог быть хорошим.
Однако, куклы мне быстро надоедали, и я ломал их- отрывал поочередно руки, ноги, затем- финальный штрих- обезглавливание. Да, я с детства подавал большие надежды в области анатомии и мог бы стать медицинским светилом!
Большинство людей- те же куклы. Пустые, апатичные, со стеклянными глазами и пластмассовыми головами, в дорогих шмотках, но с мелкими душонками. Убивать- тоже самое, что ломать куклу, а с этим у меня никогда не было проблем.
Как и с женщинами. Я прекрасно знаю, насколько привлекателен для этих красивых куколок, у меня слава большого ловеласа и любителя женщин. Но это лишь половина правды.
Я презираю женщин.
Я не люблю, я позволяю любить себя.
Я не занимаюсь любовью, я трахаюсь.
Единственная женщина, которую я когда-либо любил, была убита моим отцом много лет назад. Ее звали Хасмия Хасвари.
И она была моей матерью.
Еще конечно Зива, моя сводная сестра и мой непосредственный шеф по совместительству. В детстве мы были близки, она и сейчас остается единственным человеком, которому я могу доверять…Но все же ей, чистокровной еврейке, никогда не понять полукровку, чужого как для арабов, так и для евреев.
Но довольно лирических отступлений о моем несчастном детстве. К чему это я все? Ах да, тут на очереди очередная маленькая шлюшка, возомнившая себя крутым копом.
Агент Кейтлин Тодд. Ну надо же! Девочка не против поиграть. Красивая маленькая куколка с шоколадными глазами и аккуратной причесочкой.
А ты шустрая! Кидаешься на меня со скальпелем наперевес… Ты правда думала, что можешь оказаться быстрее и хитрее меня? Я прекрасно знал, что ты попытаешься это сделать.
Тогда почему позволил напасть на себя?
Почему бы и нет! Я всегда любил рисковать: лишь видя смерть, я чувствую себя по-настоящему живым. В конце концов- смерть- всего лишь нетерпеливая и глупая баба, мне нравится дразнить ее. Опасность возбуждает и доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие- это круче чем секс и наркотики вместе взятые.
Я перехватываю твою тонкую ручку и крепко прижимаю к себе…Ого, похоже опасность заводит не только меня! Ты так часто дышишь, грудь судорожно вздымается, а в глазах плещется страх вперемешку с неприкрытым желанием…
Ты хорошая девочка, Кейт. Правильная, умная…но я вижу тебя насквозь! Даже у самых правильных девочек есть грязные, неприличные желания. Я почувствовал теплые, пряные волны твоего желания, еще когда обыскивал тебя, нарочито медленно поглаживая стройные бедра…
Вот и сейчас наши губы так близко, мое дыхание обжигает твою нежную кожу, ты дышишь все чаще, прелестные губки приоткрыты, глаза как у затравленного олененка…Я знаю, моя маленькая Кейти, что если я тебя поцелую, ты не будешь сопротивляться. Сейчас ты уже забыла о том, что бросилась на меня, чтобы убить, и твое единственное желание на данный момент- сохранить контроль над непослушным, предательским телом, которое совсем не против быть жестко оттраханным сумасшедшим террористом (ты ведь так меня назвала? И ты недалека от истины!) прямо на этом столе для вскрытия трупов на глазах у жалких докторишек.
Я знаю, что я прав, и не отрицай этого детка- я прочел это в твоих глазах и жестах. Язык врет. Но язык тела не врет никогда.
Но, прости, Кейтлин, я не прочь провести с тобой время, но мне пора уходить- знакомиться с пышногрудыми гуриями в райских кущах мне пока не сильно хочется- баб мне и тут хватает.
Но мы еще обязательно встретимся, обещаю тебе.
Год спустя. Место действия - крыша ангара (2 сезон, 23 серия).
Мы снова встретились, моя маленькая Кейтлин. Как я и обещал. Жаль, что на этот раз ты меня не видишь. Зато я прекрасно тебя вижу…
…через прицел моей снайперской винтовки…
Рядом с тобой агент Гиббс. Ненавистный законник, преданный идее, так похожий на моего отца. Единственный, кто до сих пор не верит, что Ари Хасвари- хороший парень, борец с терроризмом (черт, мне даже самому смешно, когда слышу, как эти простофили поют мне осанну!). Единственный, кто раскусил меня и понял мою истинную натуру. Ну что ж, тем хуже для тебя, Джефро!
О нет, агент Гиббс, я не убью вас! Во всяком случае, не сегодня. Сначала я заставлю вас страдать.
За то, что вы такой принципиальный.
За то, что вы раскусили меня.
За то, что вы вечно мешаете мне.
За то, что вы стреляли в меня.
За то, что вы так похожи на моего отца…
И поверьте, я знаю, как ударить побольнее.
Кейтлин. Ваш лучший агент.
Кейтлин. Которую вы любите, как родную дочь, а может и больше…
Кейтлин. Которая чуть не убила меня. Но не смогла.
Почему ты этого не сделала, Кейт, когда у тебя был шанс? Я много думал над этим, и, как мне кажется, понял, что тобой руководило.
Дело не только в сексуальном желании, хотя оно сыграло не последнюю роль.
Ты думала, что можешь спасти меня от самого себя. Помочь, исправить, изменить…Приручить волка.
Наверно, мои глаза показались тебе добрыми? Что ж, они мне достались от отца. Моей матери они тоже казались добрыми…
… пока он ее не убил…
Бедная, наивная Кейтлин! Разве ты до сих пор не знала, что любовь и добро побеждают только в глупых детских сказках? И только в сопливых мелодрамах хорошие девочки перевоспитывают плохих мальчиков.
В реальной жизни так не бывает. Волк всегда останется волком. И от твоей любви совести бы у меня не прибавилось, уж поверь мне!
Ты мне нравишься, Кейт. Правда, нравишься. Красивая, умная, смелая. Но, в конце концов, ты лишь кукла. Моя очередная игрушка. Жаль только, что мы не успели переспать.
Но довольно лирики.
Спускаю курок…пуля попадает прямо в лоб, Кейт замертво падает на землю. Идеальный выстрел!
Конечно, я мог бы подстрелить стоящего рядом Тони- еще один любимый сотрудник Гиббса. Это тоже причинило бы боль старому мерзавцу.
Тогда почему Кейт?
А почему бы и нет…
Вот отличное видео по Кари под ТруБладовскую песенку "Bad Things", но оно почему-то не желает встраиваться
( А песня им очень подходит: www.youtube.com/watch?v=c8XvJ7G8E1E&feature=pla...
Автор: <Летучий Мышонок>
Пейринг: Ари Хасвари/Кейтлин Тодд (с упоминанием Джефро Гиббса и намеками на Гиббс/Кейт и Ари/Гиббс)
Фандом: Морская полиция: Спецотдел.
Саммари: Фик написан на основе нескольких серий этого сериала (главным образом- 1х16 (первая встреча Ари и Кейт) и 2х23). Начала я смотреть эти серии из-за моего любимого Рудольфа Мартина (Влад Дракула из "Князь Дракула: подлинная история"), но как-то незаметно втянулась, и мне понравился сам сериал, но больше всего конечно меня зацепила личность и жизнь Ари Хасвари и его отношения с Кейт! Давно мне так не нравилась гетная пара!!! И отношения по типу террорист-заложник всегда меня привлекали. Вот и решилась написать фик от лица Ари, посмотреть на всю эту историю его глазами.
Гиббс: Дай психологический портрет террориста.
Кейт: Какого?
Гиббс: Которого ты не смогла убить.
Кейт: Да, не смогла.
Гиббс: Почему?
Кейт: Из-за его глаз. Я посмотрела ему в глаза. Они показались мне добрыми.
Гиббс: Вопреки общему мнению, глаза могут лгать. И не забудь об этом, если снова встретишь гада.
Место действия: Анатомическая лаборатория Морской полиции (1 сезон, 16 серия).
Никогда не понимал, зачем красивые женщины лезут в мужские дела- идут в политику, правоохранительные органы…
Скажете, я шовинист? Быть может, но на самом деле, мне насрать, что вы скажите. Красивые женщины- это куклы, созданные лишь для того, чтобы радовать и ублажать мужчин, уж я то знаю в этом толк!
Я с детства любил кукол и играл с ними даже чаще, чем моя сестра Зива, что мой ублюдок-отец находил весьма странным для хорошего еврейского мальчика. Но, плоть от плоти этого выродка, я никогда не был и не мог быть хорошим.
Однако, куклы мне быстро надоедали, и я ломал их- отрывал поочередно руки, ноги, затем- финальный штрих- обезглавливание. Да, я с детства подавал большие надежды в области анатомии и мог бы стать медицинским светилом!
Большинство людей- те же куклы. Пустые, апатичные, со стеклянными глазами и пластмассовыми головами, в дорогих шмотках, но с мелкими душонками. Убивать- тоже самое, что ломать куклу, а с этим у меня никогда не было проблем.
Как и с женщинами. Я прекрасно знаю, насколько привлекателен для этих красивых куколок, у меня слава большого ловеласа и любителя женщин. Но это лишь половина правды.
Я презираю женщин.
Я не люблю, я позволяю любить себя.
Я не занимаюсь любовью, я трахаюсь.
Единственная женщина, которую я когда-либо любил, была убита моим отцом много лет назад. Ее звали Хасмия Хасвари.
И она была моей матерью.
Еще конечно Зива, моя сводная сестра и мой непосредственный шеф по совместительству. В детстве мы были близки, она и сейчас остается единственным человеком, которому я могу доверять…Но все же ей, чистокровной еврейке, никогда не понять полукровку, чужого как для арабов, так и для евреев.
Но довольно лирических отступлений о моем несчастном детстве. К чему это я все? Ах да, тут на очереди очередная маленькая шлюшка, возомнившая себя крутым копом.
Агент Кейтлин Тодд. Ну надо же! Девочка не против поиграть. Красивая маленькая куколка с шоколадными глазами и аккуратной причесочкой.
А ты шустрая! Кидаешься на меня со скальпелем наперевес… Ты правда думала, что можешь оказаться быстрее и хитрее меня? Я прекрасно знал, что ты попытаешься это сделать.
Тогда почему позволил напасть на себя?
Почему бы и нет! Я всегда любил рисковать: лишь видя смерть, я чувствую себя по-настоящему живым. В конце концов- смерть- всего лишь нетерпеливая и глупая баба, мне нравится дразнить ее. Опасность возбуждает и доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие- это круче чем секс и наркотики вместе взятые.
Я перехватываю твою тонкую ручку и крепко прижимаю к себе…Ого, похоже опасность заводит не только меня! Ты так часто дышишь, грудь судорожно вздымается, а в глазах плещется страх вперемешку с неприкрытым желанием…
Ты хорошая девочка, Кейт. Правильная, умная…но я вижу тебя насквозь! Даже у самых правильных девочек есть грязные, неприличные желания. Я почувствовал теплые, пряные волны твоего желания, еще когда обыскивал тебя, нарочито медленно поглаживая стройные бедра…
Вот и сейчас наши губы так близко, мое дыхание обжигает твою нежную кожу, ты дышишь все чаще, прелестные губки приоткрыты, глаза как у затравленного олененка…Я знаю, моя маленькая Кейти, что если я тебя поцелую, ты не будешь сопротивляться. Сейчас ты уже забыла о том, что бросилась на меня, чтобы убить, и твое единственное желание на данный момент- сохранить контроль над непослушным, предательским телом, которое совсем не против быть жестко оттраханным сумасшедшим террористом (ты ведь так меня назвала? И ты недалека от истины!) прямо на этом столе для вскрытия трупов на глазах у жалких докторишек.
Я знаю, что я прав, и не отрицай этого детка- я прочел это в твоих глазах и жестах. Язык врет. Но язык тела не врет никогда.
Но, прости, Кейтлин, я не прочь провести с тобой время, но мне пора уходить- знакомиться с пышногрудыми гуриями в райских кущах мне пока не сильно хочется- баб мне и тут хватает.
Но мы еще обязательно встретимся, обещаю тебе.
Год спустя. Место действия - крыша ангара (2 сезон, 23 серия).
Мы снова встретились, моя маленькая Кейтлин. Как я и обещал. Жаль, что на этот раз ты меня не видишь. Зато я прекрасно тебя вижу…
…через прицел моей снайперской винтовки…
Рядом с тобой агент Гиббс. Ненавистный законник, преданный идее, так похожий на моего отца. Единственный, кто до сих пор не верит, что Ари Хасвари- хороший парень, борец с терроризмом (черт, мне даже самому смешно, когда слышу, как эти простофили поют мне осанну!). Единственный, кто раскусил меня и понял мою истинную натуру. Ну что ж, тем хуже для тебя, Джефро!
О нет, агент Гиббс, я не убью вас! Во всяком случае, не сегодня. Сначала я заставлю вас страдать.
За то, что вы такой принципиальный.
За то, что вы раскусили меня.
За то, что вы вечно мешаете мне.
За то, что вы стреляли в меня.
За то, что вы так похожи на моего отца…
И поверьте, я знаю, как ударить побольнее.
Кейтлин. Ваш лучший агент.
Кейтлин. Которую вы любите, как родную дочь, а может и больше…
Кейтлин. Которая чуть не убила меня. Но не смогла.
Почему ты этого не сделала, Кейт, когда у тебя был шанс? Я много думал над этим, и, как мне кажется, понял, что тобой руководило.
Дело не только в сексуальном желании, хотя оно сыграло не последнюю роль.
Ты думала, что можешь спасти меня от самого себя. Помочь, исправить, изменить…Приручить волка.
Наверно, мои глаза показались тебе добрыми? Что ж, они мне достались от отца. Моей матери они тоже казались добрыми…
… пока он ее не убил…
Бедная, наивная Кейтлин! Разве ты до сих пор не знала, что любовь и добро побеждают только в глупых детских сказках? И только в сопливых мелодрамах хорошие девочки перевоспитывают плохих мальчиков.
В реальной жизни так не бывает. Волк всегда останется волком. И от твоей любви совести бы у меня не прибавилось, уж поверь мне!
Ты мне нравишься, Кейт. Правда, нравишься. Красивая, умная, смелая. Но, в конце концов, ты лишь кукла. Моя очередная игрушка. Жаль только, что мы не успели переспать.
Но довольно лирики.
Спускаю курок…пуля попадает прямо в лоб, Кейт замертво падает на землю. Идеальный выстрел!
Конечно, я мог бы подстрелить стоящего рядом Тони- еще один любимый сотрудник Гиббса. Это тоже причинило бы боль старому мерзавцу.
Тогда почему Кейт?
А почему бы и нет…
Вот отличное видео по Кари под ТруБладовскую песенку "Bad Things", но оно почему-то не желает встраиваться
( А песня им очень подходит: www.youtube.com/watch?v=c8XvJ7G8E1E&feature=pla...
суббота, 31 декабря 2011
Подхалим и засранец, сэр!
Всех моих дневниковских друзей в количестве целых 2 человек (Марита и Комарик!) еще раз с Наступающим! Драконьего здоровья и железной хватки в осуществлении задуманного!!! И конечно же вдохновения!!! Удачи вам во всем, девчонки, я вас очень люблю, хотя мы ни разу и не встречались
А еще я очень рада очередному пришествию именно года Дракона!!! Ибо во-первых я сама Дракон тот еще, а во-вторых Дракон на румынском- это Дракула, мой любимый валашский князь, которого в уходящем году я вновь для себя открыла, спасибо бесподобному Рудольфу Мартину и великолепному фильму "Князь Дракула: Подлинная история".
Ну разве не совершенство??? Это именно тот идеал мужской красоты (как физической, так и внутренней), который я так долго искала!!!
А еще я очень рада очередному пришествию именно года Дракона!!! Ибо во-первых я сама Дракон тот еще, а во-вторых Дракон на румынском- это Дракула, мой любимый валашский князь, которого в уходящем году я вновь для себя открыла, спасибо бесподобному Рудольфу Мартину и великолепному фильму "Князь Дракула: Подлинная история".
Ну разве не совершенство??? Это именно тот идеал мужской красоты (как физической, так и внутренней), который я так долго искала!!!
среда, 28 сентября 2011
Подхалим и засранец, сэр!
Название: Держи меня крепче.
Автор: <Летучий Мышонок>
Фандом: Настоящая кровь.
Пейринг: Джейсон Стекхаус/Билл Комптон.
О автора: Небольшая слэш-зарисовка, написанная под влиянием 11 серии 4 сезона, а также той офигительной сцены во 2м сезоне, когда Джейсон заключил Билла в объятия))
«Держись, мужик, не умирай!»- с отчаянием толкая Билла прочь от огненной стены вопил Джейсон. Однако вампир, находившийся под заклятьем некромантки, подобно леммингу двигался навстречу верной смерти. Его лицо было искажено от непростой внутренней борьбы- король Луизианы, собрав в кулак свою недюжинную волю, изо всех сил сопротивлялся смерти. Но Марни, поддерживаемая Антонией, была сильнее. Тело Комптона больше не подчинялось своему владельцу- Билл и остальные вампиры были похожи на плохо управляемых марионеток, вздумавших оказывать сопротивление жестокому и неумолимому кукольнику, ведущему свои надоевшие детища в огонь.
Но Эрик и Пэм не волновали Джейсона, эта парочка засранцев и так уже основательно попортили жизнь ему и его сестре. Другое дело Джессика - прекрасная рыжеволосая девушка, спасшая ему, Джейсону, жизнь. И еще Билл…Он и Соки любили друг друга, и если он погибнет, она будет страдать.
«И я буду»- почему-то не к месту подумал Джейсон. «Хотя с чего вдруг - одернул сам себя Джей.- Билл ни чем не лучше Эрика, а возможно и хуже- он лгал Соки, изменял, причинил ей столько боли…Да этот ебанный клыкастый чуть не вылакал ее до дна!!! А Тара? Этот Комптон ни хуя, блядь, не сделал, чтоб помочь ей, спасти от этого ебучего психа Мотта, а теперь и вовсе пришел к Лавке Лунной Богини чтобы всех спалить, прекрасно зная, что Тара там!»
«Заткнись!- приказал Джейсон самому себе (в последнее время разговоры с самим собой вошли у него в привычку, и в его красивой пустой голове теперь постоянно шли оживленные дебаты, хотя сам Джей едва ли понял бы значение этого слова).- Билл не такой! Не, ну он конечно не белый и пушистый, но и не конченый мудак! Вспомни, сколько раз он спасал твою сестру! Даже сейчас, когда эта злоебучая ведьма потребовала у него отдать жизнь за Соки, он согласился не раздумывая».
А затем коварная память напомнила еще кое о чем- о событии годичной давности, о котором первый бабник Бон-Темпса Джейсон Стекхаус предпочел бы забыть. Но никак не мог.
Это случилось больше года назад, после всей этой херни с Братством Солнца, куда Джейсона занесла внезапная жажда божественного просветления и извечное шило в жопе, словно магнит притягивающее неприятности. Однако что не делается - все к лучшему. Узнав поближе всех этих фанатиков – вампироненавистников (особенно хорошо «узнав» во всех позах и местах Сару Ньюлин, преподобную похотливую женушку), Джейсон пересмотрел свое отношение к вампирам вообще и к сестринскому воздыхателю с совершенно не вампирским именем Билл в частности. Разумеется, как только эта светлая мысль посетила голову нового, просветленного Стекхауса, он тут же решил откровенно поговорить с Биллом, извиниться за свое свинское поведение в прошлом и благословить их отношения с младшей сестренкой. Комптон, как истинный джентльмен, со снисходительно – одобряющей улыбкой выслушал сбивчивую исповедь Джейсона, который был на седьмом небе от счастья, что все так хорошо закончилось и на него никто не сердится.
И тогда, поддавшись внезапному порыву чувств, Джей обнял опешившего вампира и крепко прижал к себе. Билл, растерявшийся сначала, в ответ прижал к себе теплое человеческое тело, обняв Джейсона и дружески похлопав по спине. Шея парня с соблазнительно бьющейся венкой оказалась совсем рядом с голодным вампиром. Биллу, в силу возраста, всегда плохо удавалось контролировать клыки - вот и сейчас они так некстати показались наружу.
Джейсон слегка вздрогнул, услышав звук выпускавшихся клыков, однако продолжал доверчиво прижиматься к вампиру. Тогда Комптон осторожно, чтобы не спугнуть юношу, провел языком по выступающей вене, с удовольствием почувствовав, как пульс Джейсона участился, а тело слегка задрожало.
«Ты можешь сделать это. Можешь укусить меня. Считай это моим способом отплатить за все то дерьмо, в которое я втянул тебя и Сок»- прерывающимся шепотом сказал Джейсон. «Как будто мне нужно твое разрешение, малыш!»- с усмешкой подумал про себя Билл, бережно прокусывая клыками вену.
Вампир пил густую, теплую кровь не спеша, смакуя удовольствие, словно дорогое вино. Одновременно, сильные, холодные руки гладили Джейсона по спине, успокаивая и в то же время возбуждая.
Молодой Стекхаус купался в этих странных, новых для него болезненно-возбуждающих ощущениях, балансируя на грани оргазма, постанывая и выгибаясь на встречу Биллу. Джейсон понимал, что уже отдал вампиру много крови, и чувствовал слабость, но единственное, чего он хотел, так это чтобы Комптон не останавливался. Даже несмотря на то, что Соки могла в любой момент появиться и застукать непутевого братца и своего бойфренда в весьма двусмысленных обстоятельствах. Тем временем руки Билла скользнули ниже по джейсоновой спине, затем уверенно и властно накрыли пах…Этого оказалось достаточно, чтобы Джейсон с громким стоном кончил, судорожно вцепившись в рубашку вампира.
«Бляяяяядь….»- только и мог сказать Джейсон, когда Билл, сыто облизываясь, наконец от него оторвался. «Теперь я понимаю, почему Соки того…этого…самого…- пытался сформулировать связное предложение Джейсон- ну…любит, чтоб ее кусали!». Билл, не переставая облизываться, порезал палец и втер свою кровь в рану на шее брата своей девушки…Ранка моментально затянулась, а Джейсон все продолжал стоять с глупо-счастливой улыбкой, пока до него не дошло, наконец, что он только что сделал…
«Я не гей!!!» - панически воскликнул Джейсон. И любая мало-мальски симпатичная девушка в Бон-Темпсе и его окрестностях могла это подтвердить. Сам Джейсон даже не думал сомневаться в правильности своей ориентации. До сегодняшнего дня...
«Ну разумеется!- Билл, понимающе улыбнулся и кивнул.- Если хочешь, я могу заставить тебя забыть».
«Н-н-нет, не стоит- с трудом выдавил из себя Джейсон.- Я придерживаюсь философии, что любой жизненный опыт, любая херня, что с нами происходит, учит нас чему-то и поэтому забывать ничего не стоит. То, что не убивает, делает нас сильнее, как говорил великий философ Заратустра»- с глубокомысленным видом изрек Джейсон. Хотя на самом деле он просто не хотел забывать этих чудесных мгновений и крепких объятий, но вампиру знать об этом было необязательно.
«Вообще-то это был Ницше. А «Как говорил Заратустра»- название одной из его работ»- поправил Джейсона Билл.
«Аааа…ну я именно это имел в виду! Ладно, хуй с ними со всеми! Я это….ну…пошел в общем! Короче, будь счастлив с Сок мужик, а если обидишь сестру- пеняй на себя!»- с вымученно - героическим видом Джейсон Стекхаус поспешил ретироваться куда подальше, усиленно делая вид, что ничего необычного не произошло, однако приятное чувство слабости и мокрые спереди штаны свидетельствовали об обратном...
Настойчиво отгоняя навязчивые воспоминания, Джейсон продолжал тащить Билла назад, с ужасом осознавая, что долго не продержится, и рано или поздно вампир встретит настоящую смерть.
Внезапно, когда до огненного заслона оставались считанные сантиметры, все исчезло - колдовской барьер рухнул, вампиры снова обрели контроль над своими телами, а обессиленный Джейсон рухнул в изнеможении на землю, все еще не веря своему счастью- он победил! Билл будет жить. А это главное...Потом он как-нибудь его отблагодарит, на свой, вампирский, лад.
Автор: <Летучий Мышонок>
Фандом: Настоящая кровь.
Пейринг: Джейсон Стекхаус/Билл Комптон.
О автора: Небольшая слэш-зарисовка, написанная под влиянием 11 серии 4 сезона, а также той офигительной сцены во 2м сезоне, когда Джейсон заключил Билла в объятия))
«Держись, мужик, не умирай!»- с отчаянием толкая Билла прочь от огненной стены вопил Джейсон. Однако вампир, находившийся под заклятьем некромантки, подобно леммингу двигался навстречу верной смерти. Его лицо было искажено от непростой внутренней борьбы- король Луизианы, собрав в кулак свою недюжинную волю, изо всех сил сопротивлялся смерти. Но Марни, поддерживаемая Антонией, была сильнее. Тело Комптона больше не подчинялось своему владельцу- Билл и остальные вампиры были похожи на плохо управляемых марионеток, вздумавших оказывать сопротивление жестокому и неумолимому кукольнику, ведущему свои надоевшие детища в огонь.
Но Эрик и Пэм не волновали Джейсона, эта парочка засранцев и так уже основательно попортили жизнь ему и его сестре. Другое дело Джессика - прекрасная рыжеволосая девушка, спасшая ему, Джейсону, жизнь. И еще Билл…Он и Соки любили друг друга, и если он погибнет, она будет страдать.
«И я буду»- почему-то не к месту подумал Джейсон. «Хотя с чего вдруг - одернул сам себя Джей.- Билл ни чем не лучше Эрика, а возможно и хуже- он лгал Соки, изменял, причинил ей столько боли…Да этот ебанный клыкастый чуть не вылакал ее до дна!!! А Тара? Этот Комптон ни хуя, блядь, не сделал, чтоб помочь ей, спасти от этого ебучего психа Мотта, а теперь и вовсе пришел к Лавке Лунной Богини чтобы всех спалить, прекрасно зная, что Тара там!»
«Заткнись!- приказал Джейсон самому себе (в последнее время разговоры с самим собой вошли у него в привычку, и в его красивой пустой голове теперь постоянно шли оживленные дебаты, хотя сам Джей едва ли понял бы значение этого слова).- Билл не такой! Не, ну он конечно не белый и пушистый, но и не конченый мудак! Вспомни, сколько раз он спасал твою сестру! Даже сейчас, когда эта злоебучая ведьма потребовала у него отдать жизнь за Соки, он согласился не раздумывая».
А затем коварная память напомнила еще кое о чем- о событии годичной давности, о котором первый бабник Бон-Темпса Джейсон Стекхаус предпочел бы забыть. Но никак не мог.
Это случилось больше года назад, после всей этой херни с Братством Солнца, куда Джейсона занесла внезапная жажда божественного просветления и извечное шило в жопе, словно магнит притягивающее неприятности. Однако что не делается - все к лучшему. Узнав поближе всех этих фанатиков – вампироненавистников (особенно хорошо «узнав» во всех позах и местах Сару Ньюлин, преподобную похотливую женушку), Джейсон пересмотрел свое отношение к вампирам вообще и к сестринскому воздыхателю с совершенно не вампирским именем Билл в частности. Разумеется, как только эта светлая мысль посетила голову нового, просветленного Стекхауса, он тут же решил откровенно поговорить с Биллом, извиниться за свое свинское поведение в прошлом и благословить их отношения с младшей сестренкой. Комптон, как истинный джентльмен, со снисходительно – одобряющей улыбкой выслушал сбивчивую исповедь Джейсона, который был на седьмом небе от счастья, что все так хорошо закончилось и на него никто не сердится.
И тогда, поддавшись внезапному порыву чувств, Джей обнял опешившего вампира и крепко прижал к себе. Билл, растерявшийся сначала, в ответ прижал к себе теплое человеческое тело, обняв Джейсона и дружески похлопав по спине. Шея парня с соблазнительно бьющейся венкой оказалась совсем рядом с голодным вампиром. Биллу, в силу возраста, всегда плохо удавалось контролировать клыки - вот и сейчас они так некстати показались наружу.
Джейсон слегка вздрогнул, услышав звук выпускавшихся клыков, однако продолжал доверчиво прижиматься к вампиру. Тогда Комптон осторожно, чтобы не спугнуть юношу, провел языком по выступающей вене, с удовольствием почувствовав, как пульс Джейсона участился, а тело слегка задрожало.
«Ты можешь сделать это. Можешь укусить меня. Считай это моим способом отплатить за все то дерьмо, в которое я втянул тебя и Сок»- прерывающимся шепотом сказал Джейсон. «Как будто мне нужно твое разрешение, малыш!»- с усмешкой подумал про себя Билл, бережно прокусывая клыками вену.
Вампир пил густую, теплую кровь не спеша, смакуя удовольствие, словно дорогое вино. Одновременно, сильные, холодные руки гладили Джейсона по спине, успокаивая и в то же время возбуждая.
Молодой Стекхаус купался в этих странных, новых для него болезненно-возбуждающих ощущениях, балансируя на грани оргазма, постанывая и выгибаясь на встречу Биллу. Джейсон понимал, что уже отдал вампиру много крови, и чувствовал слабость, но единственное, чего он хотел, так это чтобы Комптон не останавливался. Даже несмотря на то, что Соки могла в любой момент появиться и застукать непутевого братца и своего бойфренда в весьма двусмысленных обстоятельствах. Тем временем руки Билла скользнули ниже по джейсоновой спине, затем уверенно и властно накрыли пах…Этого оказалось достаточно, чтобы Джейсон с громким стоном кончил, судорожно вцепившись в рубашку вампира.
«Бляяяяядь….»- только и мог сказать Джейсон, когда Билл, сыто облизываясь, наконец от него оторвался. «Теперь я понимаю, почему Соки того…этого…самого…- пытался сформулировать связное предложение Джейсон- ну…любит, чтоб ее кусали!». Билл, не переставая облизываться, порезал палец и втер свою кровь в рану на шее брата своей девушки…Ранка моментально затянулась, а Джейсон все продолжал стоять с глупо-счастливой улыбкой, пока до него не дошло, наконец, что он только что сделал…
«Я не гей!!!» - панически воскликнул Джейсон. И любая мало-мальски симпатичная девушка в Бон-Темпсе и его окрестностях могла это подтвердить. Сам Джейсон даже не думал сомневаться в правильности своей ориентации. До сегодняшнего дня...
«Ну разумеется!- Билл, понимающе улыбнулся и кивнул.- Если хочешь, я могу заставить тебя забыть».
«Н-н-нет, не стоит- с трудом выдавил из себя Джейсон.- Я придерживаюсь философии, что любой жизненный опыт, любая херня, что с нами происходит, учит нас чему-то и поэтому забывать ничего не стоит. То, что не убивает, делает нас сильнее, как говорил великий философ Заратустра»- с глубокомысленным видом изрек Джейсон. Хотя на самом деле он просто не хотел забывать этих чудесных мгновений и крепких объятий, но вампиру знать об этом было необязательно.
«Вообще-то это был Ницше. А «Как говорил Заратустра»- название одной из его работ»- поправил Джейсона Билл.
«Аааа…ну я именно это имел в виду! Ладно, хуй с ними со всеми! Я это….ну…пошел в общем! Короче, будь счастлив с Сок мужик, а если обидишь сестру- пеняй на себя!»- с вымученно - героическим видом Джейсон Стекхаус поспешил ретироваться куда подальше, усиленно делая вид, что ничего необычного не произошло, однако приятное чувство слабости и мокрые спереди штаны свидетельствовали об обратном...
Настойчиво отгоняя навязчивые воспоминания, Джейсон продолжал тащить Билла назад, с ужасом осознавая, что долго не продержится, и рано или поздно вампир встретит настоящую смерть.
Внезапно, когда до огненного заслона оставались считанные сантиметры, все исчезло - колдовской барьер рухнул, вампиры снова обрели контроль над своими телами, а обессиленный Джейсон рухнул в изнеможении на землю, все еще не веря своему счастью- он победил! Билл будет жить. А это главное...Потом он как-нибудь его отблагодарит, на свой, вампирский, лад.
четверг, 22 сентября 2011
Подхалим и засранец, сэр!
Репортер: Надо ли людям чего-то бояться, если в их населенных пунктах вампиры ведут бизнес?
Пэм: Нет.
Репортер: Можно поподробнее?
Пэм (все с тем же каменным лицом): Нет. Людям ничего не нужно бояться, если в их населенных пунктах вампиры ведут бизнес.
Эрик: Пэм вам не подходит?
Нэн: Подошла бы. Для слепых, глухих и идиотов.
Нэн: Есть доказательства. Научные. Люди гораздо тупее, чем думают.
Эрик: Задумайтесь, кто вам внушает больше доверия – вампир или политик?
Эрик: Вкус твоей крови, Соки, это вкус свободы. Это солнечный свет в хорошеньком блондинистом флаконе.
Пэм: Позволим этим людям использовать свое гражданское право быть долбанными идиотами.
Марни: Нам нужно мертвое тело.
Эрик (неожиданно появляясь на пороге и выпуская клыки): Ищите мертвое тело?!
Марни: Богиня! Яви нам свою мудрость!
Лафайет: Спаси наши распиздяйские жопы!
Лафайет: Это же Эрик, ебать его, Нортман! Охуенно древний всесильный придурок, который может убить всех нас! И скорее всего, так и сделает!
Соки: Хм...А вот это я оставлю (открывает шкаф)... Ебана мать!
Тара: Что? Что там?
Соки: Он бункер себе отгрохал…уютный такой бункер.... в моем... доме...
Софи-Энн (под прицелом винтовок): Деревянные пули?
Билл: Серебро. Для моей королевы – только лучшее.
Фелтон (раздеваясь): Мы собираемся сделать ребенка.
Джейсон (в полном шоке): Ты и я?!
Кристалл: Нет, дурачок, ты и я.
Джейсон: Тогда у меня два вопроса: почему он не против, и если не собирается принимать участие, то почему тогда голый?
Соки: Ты только что убил мою крестную-фею!!!
Эрик (с виновато-обезоруживающей улыбкой): Прости…
Соки: Эй! Ты только что ударил меня по заднице?!
Эрик: Прекрасной заднице.
Соки: Спасибо конечно, но держи руки при себе. Я сказала что?! Ты пьян...
Эрик: Поймай меня.
Соки: Нет времени отдыхать, нам нужно двигаться. Алсид, я понимаю, он тебе не нравится, но если он умрет - Пэм убьет меня.
Эрик: Эй, Соки! Где ты была? Иди, поиграй со мной, здесь так замечательно. Я Эгир - бог моря, а ты Ран - моя морская богиня.
Соки: Там водятся большие аллигаторы. Ты сумасшедший викинг. Вылезай и пойдем домой, пока один из них не отжевал твое сам знаешь что.
Эрик: Оставить солнце и воду? Нет! Я просто убью всех прибрежных монстров. Аллигаторы? К-р-о-к-о-д-и-л-ы?! Покажитесь, трусы!
Соки: Да вырастите вы, гигантские дети! Алсид, хватит издавать этот звук. Эрик, убери эти клыки и делай то, что я говорю.
Пэм: Я думала, ты специально послал Эрика к викканам, чтобы они убили его.
Билл: Тебе не положено думать. Тебе положено следовать протоколу.
Лафайет: Слушай, ведьма сраная, да ты нас по-королевски наебала.
Марни: Это была не я. Я была под влиянием духа.
Лафайет: Эти отмазы на уровне «собака съела мою домашку» здесь не прокатят.
Марни: Это вампиры первыми проявили агрессию. Наши собрания были мирными, мы никому не вредили.
Лафайет: Эта херня будет шикарно смотреться на твоем надгробии.
Алсид (прогоняя Маркуса): Классные ботинки. Тебе следует направить их в другом направлении.
Билл (увидев Пэм, задрапированную в черный костюм и в вуали): О, прекрасно! Миру не хватает пчеловодов.
Эрик (раздевая Соки): Это самое прекрасное, что я видел в жизни.
Соки: Только потому, что ты не можешь вспомнить ничего другого.
Джейсон: И в тот момент, когда я начну превращаться в верпантеру и обрастать шерстью, я хочу чтобы ты выстрелила в меня. Прямо в голову.
Соки: Я не собираюсь стрелять в тебя.
Джейсон: Но ты обещала!
Соки: Я обещала, что позабочусь о тебе.
Джейсон: А ты что думала, это означает? Поменять кошачий лоток?!
Джейсон: Верпантера это тот же верфольф за исключением большой кошачьей задницы.
Джейсон: Я офицер полиции! И верпантера!!!
Соки: Не существует такой вещи как нормальность. У каждого найдется что-то, чего он стыдится.
Голоса из толпы: А ты уверена, что она не зомби? Черт побери, теперь есть зомби!
Пэм: Я не зомби!!!!!
Голос из толпы: Именно так бы и сказал зомби!
Тара: Черт, ты предпоследняя в списке, кого бы мне хотелось видеть.
Антония (в теле Марни): Не будь слишком строга к Марни. Дух Марни чист.
Тара: А Таре не особо нравится новый способ Марни говорить о себе.
Билл: Леди Антония?
Антония: Я – не леди. Я – крестьянка, и горжусь этим.
Соки (Дебби): Для задиристого оборотня ты водишь как девчонка.
Нэн (Джессике): Признаюсь, временами меня посещают мысли, что может быть мне стоит оставить мою политическую карьеру и стать создателем, но последние несколько часов в твоей компании похоронили это желание навсегда.
Джессика (обиженно): По телевизору вы совсем другая.
Нэн: О, спасибо!
Нэн: Я даже стесняюсь спросить, чтобы не было сюрпризов…
Эрик: Соки моя!
Билл: Херня! Она моя!!!
Эрик: Я в 10 раз тебя старше.
Билл: А я ее люблю в 20 раз больше!
Соки: Проклятье, остановитесь! Это мой сон, значит, вы оба должны заткнуться и слушать меня.
Билл: Я король Луизианы. Я ни с кем не делюсь.
Билл: Мы что здесь единственные вампиры? Как можно устраивать мероприятие в честь живых мертвецов в отсутствии живых мертвецом? Это все равно, что бороться за права граждан в отсутствии негров.
Нэн: Они называют себя афроамериканцами. И может, эти протесты не обернулись бы кровопролитием, в которое они переросли, если бы их там не было.
Пэм: Мы можем уже взорвать этих викканских недоумков? У меня маникюр в четыре.
Джейсон: Вы не можете взрывать это место. Там Соки!
Билл: Соки? Я же сказал ей держаться подальше!
Эрик: Так она тебя и послушала! Ебанная Соки!
Билл: Ебанная Соки!
Джейсон (возмущенно): Ебанная Соки?! ЕБАННАЯ СОКИ?!?!?!
Пэм: Ага, ебанная Соки! Она, блядь, как обычно в своем репертуаре!
Джейсон (Эрику): Соки подобрала тебя с дороги, замерзшего и испуганного, в дом к себе пустила.
Эрик: Вообще-то это мой дом.
Джейсон: Да пошел ты на хуй! Это ее дом! (Биллу): А ты? Сколько раз Соки спасала твою жизнь? А ты пил из нее как из своего личного источника! А сейчас ты не думаешь ни о чем, кроме сохранения своего имиджа. Вы что, блядь, оба рехнулись?!
Марни (узнав, что девушка, в которую она метнула нож, жива): Ну вот! Видите! Я не убийца!
Тара: Ага, ты просто сама гребаная гуманность.
Максин: Мы все стараемся быть лучше, чем на самом деле.
Джейсон (обращаясь к своему отражению): Джейсон Стекхаус, ты- хороший человек! (Сам себе отвечая): Да, ты прав. Заткнись!
Джейсон: Я переспал с Джессикой.
Хойт: Как?!
Джейсон: Довольно странный вопрос, мужик. Но если ты и правда хочешь знать…В миссионерской позе, затем сзади, потом она сверху. То есть ничего особо извращенного.
Алсид: Люди не меняются. Они просто находят новые способы лжи.
Эрик: Есть какие-нибудь идеи, как выбраться отсюда, Ваше Величество?
Билл: Ты мог бы призвать Пэм.
Эрик: А ты - Джессику. (Билл молчит). Значит, ты готов рисковать моим дитя, но не своим. Как-то это не по-королевски.
Билл: Ты мне больше нравился, когда повредился мозгом.
Нэн: Я видела, как вы оба смотрите на нее. Голодные щеночки, пускающие слюнки на одну и ту же косточку.
Билл (с яростным рыком протыкая Нэн колом): Мы не ебанные щеночки!!!!
И, напоследок, отличный пример того, как затащить понравившегося мужика в постель и не прослыть при этом шлюхой:
Поршиа (Биллу): Глупо не добиваться того, кого хочешь, если этот кто-то не занят…Во всем городе есть всего лишь три парня, с которыми я когда-либо рассматривала возможность встречаться, и я встречалась со всеми из них. Один, оказалось, был геем, один скрытый расист, и последний совсем не приводит в восторг. Сейчас ты – самый умный, самый могущественный мужчина, которого я знаю. А я – умнейшая, самая могущественная женщина, которую я знаю. Так что я предлагаю нам попробовать. К слову «попробовать» добавим секс, зная, что мы оба – взрослые люди. И даже если у нас ничего не получится, это не испортит наших профессиональных отношений.
Пэм: Нет.
Репортер: Можно поподробнее?
Пэм (все с тем же каменным лицом): Нет. Людям ничего не нужно бояться, если в их населенных пунктах вампиры ведут бизнес.
Эрик: Пэм вам не подходит?
Нэн: Подошла бы. Для слепых, глухих и идиотов.
Нэн: Есть доказательства. Научные. Люди гораздо тупее, чем думают.
Эрик: Задумайтесь, кто вам внушает больше доверия – вампир или политик?
Эрик: Вкус твоей крови, Соки, это вкус свободы. Это солнечный свет в хорошеньком блондинистом флаконе.
Пэм: Позволим этим людям использовать свое гражданское право быть долбанными идиотами.
Марни: Нам нужно мертвое тело.
Эрик (неожиданно появляясь на пороге и выпуская клыки): Ищите мертвое тело?!
Марни: Богиня! Яви нам свою мудрость!
Лафайет: Спаси наши распиздяйские жопы!
Лафайет: Это же Эрик, ебать его, Нортман! Охуенно древний всесильный придурок, который может убить всех нас! И скорее всего, так и сделает!
Соки: Хм...А вот это я оставлю (открывает шкаф)... Ебана мать!
Тара: Что? Что там?
Соки: Он бункер себе отгрохал…уютный такой бункер.... в моем... доме...
Софи-Энн (под прицелом винтовок): Деревянные пули?
Билл: Серебро. Для моей королевы – только лучшее.
Фелтон (раздеваясь): Мы собираемся сделать ребенка.
Джейсон (в полном шоке): Ты и я?!
Кристалл: Нет, дурачок, ты и я.
Джейсон: Тогда у меня два вопроса: почему он не против, и если не собирается принимать участие, то почему тогда голый?
Соки: Ты только что убил мою крестную-фею!!!
Эрик (с виновато-обезоруживающей улыбкой): Прости…
Соки: Эй! Ты только что ударил меня по заднице?!
Эрик: Прекрасной заднице.
Соки: Спасибо конечно, но держи руки при себе. Я сказала что?! Ты пьян...
Эрик: Поймай меня.
Соки: Нет времени отдыхать, нам нужно двигаться. Алсид, я понимаю, он тебе не нравится, но если он умрет - Пэм убьет меня.
Эрик: Эй, Соки! Где ты была? Иди, поиграй со мной, здесь так замечательно. Я Эгир - бог моря, а ты Ран - моя морская богиня.
Соки: Там водятся большие аллигаторы. Ты сумасшедший викинг. Вылезай и пойдем домой, пока один из них не отжевал твое сам знаешь что.
Эрик: Оставить солнце и воду? Нет! Я просто убью всех прибрежных монстров. Аллигаторы? К-р-о-к-о-д-и-л-ы?! Покажитесь, трусы!
Соки: Да вырастите вы, гигантские дети! Алсид, хватит издавать этот звук. Эрик, убери эти клыки и делай то, что я говорю.
Пэм: Я думала, ты специально послал Эрика к викканам, чтобы они убили его.
Билл: Тебе не положено думать. Тебе положено следовать протоколу.
Лафайет: Слушай, ведьма сраная, да ты нас по-королевски наебала.
Марни: Это была не я. Я была под влиянием духа.
Лафайет: Эти отмазы на уровне «собака съела мою домашку» здесь не прокатят.
Марни: Это вампиры первыми проявили агрессию. Наши собрания были мирными, мы никому не вредили.
Лафайет: Эта херня будет шикарно смотреться на твоем надгробии.
Алсид (прогоняя Маркуса): Классные ботинки. Тебе следует направить их в другом направлении.
Билл (увидев Пэм, задрапированную в черный костюм и в вуали): О, прекрасно! Миру не хватает пчеловодов.
Эрик (раздевая Соки): Это самое прекрасное, что я видел в жизни.
Соки: Только потому, что ты не можешь вспомнить ничего другого.
Джейсон: И в тот момент, когда я начну превращаться в верпантеру и обрастать шерстью, я хочу чтобы ты выстрелила в меня. Прямо в голову.
Соки: Я не собираюсь стрелять в тебя.
Джейсон: Но ты обещала!
Соки: Я обещала, что позабочусь о тебе.
Джейсон: А ты что думала, это означает? Поменять кошачий лоток?!
Джейсон: Верпантера это тот же верфольф за исключением большой кошачьей задницы.
Джейсон: Я офицер полиции! И верпантера!!!
Соки: Не существует такой вещи как нормальность. У каждого найдется что-то, чего он стыдится.
Голоса из толпы: А ты уверена, что она не зомби? Черт побери, теперь есть зомби!
Пэм: Я не зомби!!!!!
Голос из толпы: Именно так бы и сказал зомби!
Тара: Черт, ты предпоследняя в списке, кого бы мне хотелось видеть.
Антония (в теле Марни): Не будь слишком строга к Марни. Дух Марни чист.
Тара: А Таре не особо нравится новый способ Марни говорить о себе.
Билл: Леди Антония?
Антония: Я – не леди. Я – крестьянка, и горжусь этим.
Соки (Дебби): Для задиристого оборотня ты водишь как девчонка.
Нэн (Джессике): Признаюсь, временами меня посещают мысли, что может быть мне стоит оставить мою политическую карьеру и стать создателем, но последние несколько часов в твоей компании похоронили это желание навсегда.
Джессика (обиженно): По телевизору вы совсем другая.
Нэн: О, спасибо!
Нэн: Я даже стесняюсь спросить, чтобы не было сюрпризов…
Эрик: Соки моя!
Билл: Херня! Она моя!!!
Эрик: Я в 10 раз тебя старше.
Билл: А я ее люблю в 20 раз больше!
Соки: Проклятье, остановитесь! Это мой сон, значит, вы оба должны заткнуться и слушать меня.
Билл: Я король Луизианы. Я ни с кем не делюсь.
Билл: Мы что здесь единственные вампиры? Как можно устраивать мероприятие в честь живых мертвецов в отсутствии живых мертвецом? Это все равно, что бороться за права граждан в отсутствии негров.
Нэн: Они называют себя афроамериканцами. И может, эти протесты не обернулись бы кровопролитием, в которое они переросли, если бы их там не было.
Пэм: Мы можем уже взорвать этих викканских недоумков? У меня маникюр в четыре.
Джейсон: Вы не можете взрывать это место. Там Соки!
Билл: Соки? Я же сказал ей держаться подальше!
Эрик: Так она тебя и послушала! Ебанная Соки!
Билл: Ебанная Соки!
Джейсон (возмущенно): Ебанная Соки?! ЕБАННАЯ СОКИ?!?!?!
Пэм: Ага, ебанная Соки! Она, блядь, как обычно в своем репертуаре!
Джейсон (Эрику): Соки подобрала тебя с дороги, замерзшего и испуганного, в дом к себе пустила.
Эрик: Вообще-то это мой дом.
Джейсон: Да пошел ты на хуй! Это ее дом! (Биллу): А ты? Сколько раз Соки спасала твою жизнь? А ты пил из нее как из своего личного источника! А сейчас ты не думаешь ни о чем, кроме сохранения своего имиджа. Вы что, блядь, оба рехнулись?!
Марни (узнав, что девушка, в которую она метнула нож, жива): Ну вот! Видите! Я не убийца!
Тара: Ага, ты просто сама гребаная гуманность.
Максин: Мы все стараемся быть лучше, чем на самом деле.
Джейсон (обращаясь к своему отражению): Джейсон Стекхаус, ты- хороший человек! (Сам себе отвечая): Да, ты прав. Заткнись!
Джейсон: Я переспал с Джессикой.
Хойт: Как?!
Джейсон: Довольно странный вопрос, мужик. Но если ты и правда хочешь знать…В миссионерской позе, затем сзади, потом она сверху. То есть ничего особо извращенного.
Алсид: Люди не меняются. Они просто находят новые способы лжи.
Эрик: Есть какие-нибудь идеи, как выбраться отсюда, Ваше Величество?
Билл: Ты мог бы призвать Пэм.
Эрик: А ты - Джессику. (Билл молчит). Значит, ты готов рисковать моим дитя, но не своим. Как-то это не по-королевски.
Билл: Ты мне больше нравился, когда повредился мозгом.
Нэн: Я видела, как вы оба смотрите на нее. Голодные щеночки, пускающие слюнки на одну и ту же косточку.
Билл (с яростным рыком протыкая Нэн колом): Мы не ебанные щеночки!!!!
И, напоследок, отличный пример того, как затащить понравившегося мужика в постель и не прослыть при этом шлюхой:
Поршиа (Биллу): Глупо не добиваться того, кого хочешь, если этот кто-то не занят…Во всем городе есть всего лишь три парня, с которыми я когда-либо рассматривала возможность встречаться, и я встречалась со всеми из них. Один, оказалось, был геем, один скрытый расист, и последний совсем не приводит в восторг. Сейчас ты – самый умный, самый могущественный мужчина, которого я знаю. А я – умнейшая, самая могущественная женщина, которую я знаю. Так что я предлагаю нам попробовать. К слову «попробовать» добавим секс, зная, что мы оба – взрослые люди. И даже если у нас ничего не получится, это не испортит наших профессиональных отношений.
суббота, 03 сентября 2011
Подхалим и засранец, сэр!
Соки: Билла похитили, и я думаю, за этим стоишь ты.
Эрик: Нет. Есть еще теории?
Соки: Мне и эта нравится, спасибо. Где ты был сегодня около 11 вечера?
Эрик: Здесь. С Иветтой.
Соки: Вы занимались сексом? 6 часов?!
Эрик: Похоже, ты удивлена. Билл для тебя не слишком выносливый?
Джейсон: Я начинаю думать, что правда - она как яд. Люди вечно пытаются изгадить другим жизнь, распуская о них ложь. Но если есть желание действительно испоганить кому-нибудь жизнь, скажи ему правду.
Хойт: У меня нет девушки, нет крыши над головой, если не считать машины.
Джейсон: Да, понимаю.
Хойт: Хорошо, что хоть друзья у меня есть.
Джейсон: Да, друзья это хорошо.
Хойт: Потому что мне нужно у кого-то остановиться.
Джейсон: Да, понимаю.
Хойт: Джейсон, могу я у тебя пожить или нет?!
Эрик: Мы можем пройти в мой кабинет.
Софи-Энн: Там жучки.
Эрик: Откуда вы знаете?
Софи-Энн: Потому что я приказала их там установить.
Пэм: Слушай, зачем вы убили эту менаду? Она так классно декорировала твой дом.
Пэм: Не знаю, что во мне есть такого, что заставляет людей думать, что я хочу знать об их гребанных проблемах. Возможно, я слишком часто улыбаюсь или ношу много розового.
Рассел: Тебе стоит переспать с этой мыслью.
Эрик: Ты настолько ослеплена своей страстью к Биллу Комптону, что возможно способна бегать по улицам крича «Я приманка для оборотней», чтобы те, кто похитили Билла, поняли, что мы за ними охотимся. И тогда тебя вообще убьют.
Соки: Ты думаешь, я настолько глупа?
Эрик: Нет, я думаю, ты человек.
Джейсон: Оборотни существуют?
Соки: Да.
Джейсон: Вот срань! А снежный человек? Он тоже?
Соки: Я не знаю, но вполне возможно.
Джейсон: Санта???
Соки: Любой звук, что я слышу, каждый телефонный звонок, любая тень…Я думаю, что это Билл, я все жду, что он придет ко мне и скажет: «Ссссоки»!!! (совершено неподражаемо имитируя страстный голос Билла).
Томми: Не двигайся. И выходи из машины.
Сэм: Так не двигаться или выходить из машины?
Сэм: О, ну я не понял, что это было соревнование «У кого жизнь херовей». Если для тебя это так важно, то ты победил.
Эрик: Ты пригласишь меня в дом, чтобы я смог защитить тебя. Или чтобы мы занялись страстным и пылким сексом. Может, и то и другое?
Тальбот (о Софи-Энн): Она бешеная, как обезьяна на велосипеде.
Эрик (Соки, по поводу ее свадьбы с Биллом): Обещаю идти по жизни рука об руку, любить и беречь, а также бла-бла-бла пока смерть не разлучит нас. А тебя не волнует, что умирать будешь только ты?
Эрик: Если ты собираешься спасать вампира при дневном свете, то я серьезно переоценил твои умственные способности.
Джейсон: У меня столько всего сразу в голове в последнее время.
Лафайет: Для твоей головы это в новинку.
Алсид (про себя): *слышал, ты читаешь мысли. Это правда?*
Соки: Да, так и есть.
Алсид: *Мать моя женщина!!!*.
Соки: Они забрали моего возлюбленного. Не знаю, как тебя, но меня учили давать сдачи.
Алсид: Супер! Замочат обоих…
Кутер: Джонсон - мой лучший человек!
Тальбот: Он тупее, чем коробка с камнями.
Кутер: Сир, это несправедливо.
Тальбот: Возможно. По отношению к коробкам. Или камням.
Билл: Вали на хуй отсюда.
Лорена: О, Уильям! Я счастлива!!!
Соки: А что, все вампиры умеют летать?
Эрик: А что, все смертные умеют петь?
Соки: Смеешься? Да мне стадо слонов на ухо наступило.
Франклин: Не могу о тебе не думать. Что-то есть в тебе такое…
Тара: Еб твою мать!!!
Франклин (все тем же умильным тоном): …Волшебное!
Гас: Прикончи рюмашку.
Соки: Нет, спасибо.
Гас (про себя): *Я ее где-то видел. Возможно даже трахал*.
Соки: В смысле…канешшна, бля!!!
Франклин: Она хочет быть со мной.
Тальбот: Ага, поэтому она и связана!
Франклин: Я хочу наличными.
Рассел: Последний раз, получив наличными, ты все спустил на автоматы, вырезав толпу старух.
Франклин: Была моя очередь играть, а они не уступали.
Франклин (о Таре): Она просто ебанная катастрофа. Мы практически близнецы. Между нами аж искры летят.
Рассел (наблюдая за разговором Билла и Эрика о Соки): Перед ними король, за ними королева, а они болтают о смертной девчонке.
Тальбот (снисходительно-иронично): Мужчины…
Франклин (набирая смску): Эй, Тара, смотри, как быстро я могу набрать слово «Ублюдок». Круто, правда?
Тара (натянуто): Да, впечатляет.
Франклин (чрезвычайно довольный): Сотру, чтоб ты еще раз увидела.
Тара: Нам нужно поговорить.
Франклин: Не говори так. Когда женщина так говорит, все плохо заканчивается, и я просыпаюсь среди частей тела.
Эрик: Сейчас мне надо подумать. Так что не обижайся, но тебе надо заткнуться.
Соки: Я тебя умоляю…
Эрик (затыкая Соки рот рукой) Спасибо.
Софи-Энн (Расселу): Да пошел ты на хуй.
Эрик: Нет, дорогуша, на хуй пойдешь ты.
Лорена: Уильям, я люблю тебя!
Соки (всаживая в Лорену кол): Ты бы не узнала истинную любовь, даже пни она тебя под зад!
Джейсон: Ты мне охуенно нужна.
Тара: И мне ты тоже неебически нужна.
Лафайет: Эй, народ, кончайте материться.
Магистр: Рассел Эджингтон…
Рассел: Можно просто король!
Тальбот: Всех не купишь!
Рассел: Конечно куплю! Мы же в Америке!
Соки: Мне стоило влюбиться в кого-то вроде тебя.
Алсид: А мне в тебя. Жаль, что мы такие дураки.
Билл: Давай разберемся как мужчина с мужчиной.
Рассел: О, Билл, ты просто мужской шовинист. Когда дело касается убийства, я всегда был за равноправие полов.
Хесус: О, меня обслуживает сам шеф-повар!
Лафайет: Да я просто хотел посмотреть, кто тут такой ебанько, что заказал вегетарианский бургер… с беконом.
Соки (помогая Биллу убирать труп): Нормальные пары этим не занимаются.
Билл: И чем бы ты предпочла заниматься? Сидеть на диване и пялиться в телевизор?
Соки: Ну, когда-то именно так я представляла идеальный вечер. Но ты меня разбаловал.
Нэн: Внизу чисто.
Эрик: Я же сказал – там ничего нет.
Нэн: Там все вымыто.
Эрик: Ну, я дева по гороскопу. Просто помешан на чистоте.
Соки: Я фея? Вот ебань то! Охуеть не встать…
Билл: Общеизвестно, что феи заводили потомство с людьми. Порой против их воли.
Соки: Так мы еще и насильники?
Джейсон: Иногда правильнее совершать неправильные поступки.
Рассел: Я не сдамся смерти. Я найду способ вернуться и убью твоего драгоценного викинга, и унылого мистера Комптона, и его несносное дитя и всех, кто тебе дорог. А все потому, что ты не использовала свою блядскую способность!!! (Соки усилием мысли разрывает серебро) – не прошло, блядь, и года! Быстро, блядь, тащи меня с улицы в дом.
Соки (отбрасывая Рассела в другой конец двора): Следи за своим, блядь, языком!
Пэм: Эрик, тебе моча в голову ебнула? Он же убил твою семью! Отпили ему башку к едрене фене!!!
Эрик (Биллу и Алсиду): Если вы двое уже закончили трахать друг друга глазами, то мы можем идти.
Билл (Расселу): Ты безумен, как долбанный Безумный Шляпник.
Рассел: Ты об этом еще пожалеешь.
Эрик: Возможно. Но сейчас я чувствую себя пиздато.
Эрик: Нет. Есть еще теории?
Соки: Мне и эта нравится, спасибо. Где ты был сегодня около 11 вечера?
Эрик: Здесь. С Иветтой.
Соки: Вы занимались сексом? 6 часов?!
Эрик: Похоже, ты удивлена. Билл для тебя не слишком выносливый?
Джейсон: Я начинаю думать, что правда - она как яд. Люди вечно пытаются изгадить другим жизнь, распуская о них ложь. Но если есть желание действительно испоганить кому-нибудь жизнь, скажи ему правду.
Хойт: У меня нет девушки, нет крыши над головой, если не считать машины.
Джейсон: Да, понимаю.
Хойт: Хорошо, что хоть друзья у меня есть.
Джейсон: Да, друзья это хорошо.
Хойт: Потому что мне нужно у кого-то остановиться.
Джейсон: Да, понимаю.
Хойт: Джейсон, могу я у тебя пожить или нет?!
Эрик: Мы можем пройти в мой кабинет.
Софи-Энн: Там жучки.
Эрик: Откуда вы знаете?
Софи-Энн: Потому что я приказала их там установить.
Пэм: Слушай, зачем вы убили эту менаду? Она так классно декорировала твой дом.
Пэм: Не знаю, что во мне есть такого, что заставляет людей думать, что я хочу знать об их гребанных проблемах. Возможно, я слишком часто улыбаюсь или ношу много розового.
Рассел: Тебе стоит переспать с этой мыслью.
Эрик: Ты настолько ослеплена своей страстью к Биллу Комптону, что возможно способна бегать по улицам крича «Я приманка для оборотней», чтобы те, кто похитили Билла, поняли, что мы за ними охотимся. И тогда тебя вообще убьют.
Соки: Ты думаешь, я настолько глупа?
Эрик: Нет, я думаю, ты человек.
Джейсон: Оборотни существуют?
Соки: Да.
Джейсон: Вот срань! А снежный человек? Он тоже?
Соки: Я не знаю, но вполне возможно.
Джейсон: Санта???
Соки: Любой звук, что я слышу, каждый телефонный звонок, любая тень…Я думаю, что это Билл, я все жду, что он придет ко мне и скажет: «Ссссоки»!!! (совершено неподражаемо имитируя страстный голос Билла).
Томми: Не двигайся. И выходи из машины.
Сэм: Так не двигаться или выходить из машины?
Сэм: О, ну я не понял, что это было соревнование «У кого жизнь херовей». Если для тебя это так важно, то ты победил.
Эрик: Ты пригласишь меня в дом, чтобы я смог защитить тебя. Или чтобы мы занялись страстным и пылким сексом. Может, и то и другое?
Тальбот (о Софи-Энн): Она бешеная, как обезьяна на велосипеде.
Эрик (Соки, по поводу ее свадьбы с Биллом): Обещаю идти по жизни рука об руку, любить и беречь, а также бла-бла-бла пока смерть не разлучит нас. А тебя не волнует, что умирать будешь только ты?
Эрик: Если ты собираешься спасать вампира при дневном свете, то я серьезно переоценил твои умственные способности.
Джейсон: У меня столько всего сразу в голове в последнее время.
Лафайет: Для твоей головы это в новинку.
Алсид (про себя): *слышал, ты читаешь мысли. Это правда?*
Соки: Да, так и есть.
Алсид: *Мать моя женщина!!!*.
Соки: Они забрали моего возлюбленного. Не знаю, как тебя, но меня учили давать сдачи.
Алсид: Супер! Замочат обоих…
Кутер: Джонсон - мой лучший человек!
Тальбот: Он тупее, чем коробка с камнями.
Кутер: Сир, это несправедливо.
Тальбот: Возможно. По отношению к коробкам. Или камням.
Билл: Вали на хуй отсюда.
Лорена: О, Уильям! Я счастлива!!!
Соки: А что, все вампиры умеют летать?
Эрик: А что, все смертные умеют петь?
Соки: Смеешься? Да мне стадо слонов на ухо наступило.
Франклин: Не могу о тебе не думать. Что-то есть в тебе такое…
Тара: Еб твою мать!!!
Франклин (все тем же умильным тоном): …Волшебное!
Гас: Прикончи рюмашку.
Соки: Нет, спасибо.
Гас (про себя): *Я ее где-то видел. Возможно даже трахал*.
Соки: В смысле…канешшна, бля!!!
Франклин: Она хочет быть со мной.
Тальбот: Ага, поэтому она и связана!
Франклин: Я хочу наличными.
Рассел: Последний раз, получив наличными, ты все спустил на автоматы, вырезав толпу старух.
Франклин: Была моя очередь играть, а они не уступали.
Франклин (о Таре): Она просто ебанная катастрофа. Мы практически близнецы. Между нами аж искры летят.
Рассел (наблюдая за разговором Билла и Эрика о Соки): Перед ними король, за ними королева, а они болтают о смертной девчонке.
Тальбот (снисходительно-иронично): Мужчины…
Франклин (набирая смску): Эй, Тара, смотри, как быстро я могу набрать слово «Ублюдок». Круто, правда?
Тара (натянуто): Да, впечатляет.
Франклин (чрезвычайно довольный): Сотру, чтоб ты еще раз увидела.
Тара: Нам нужно поговорить.
Франклин: Не говори так. Когда женщина так говорит, все плохо заканчивается, и я просыпаюсь среди частей тела.
Эрик: Сейчас мне надо подумать. Так что не обижайся, но тебе надо заткнуться.
Соки: Я тебя умоляю…
Эрик (затыкая Соки рот рукой) Спасибо.
Софи-Энн (Расселу): Да пошел ты на хуй.
Эрик: Нет, дорогуша, на хуй пойдешь ты.
Лорена: Уильям, я люблю тебя!
Соки (всаживая в Лорену кол): Ты бы не узнала истинную любовь, даже пни она тебя под зад!
Джейсон: Ты мне охуенно нужна.
Тара: И мне ты тоже неебически нужна.
Лафайет: Эй, народ, кончайте материться.
Магистр: Рассел Эджингтон…
Рассел: Можно просто король!
Тальбот: Всех не купишь!
Рассел: Конечно куплю! Мы же в Америке!
Соки: Мне стоило влюбиться в кого-то вроде тебя.
Алсид: А мне в тебя. Жаль, что мы такие дураки.
Билл: Давай разберемся как мужчина с мужчиной.
Рассел: О, Билл, ты просто мужской шовинист. Когда дело касается убийства, я всегда был за равноправие полов.
Хесус: О, меня обслуживает сам шеф-повар!
Лафайет: Да я просто хотел посмотреть, кто тут такой ебанько, что заказал вегетарианский бургер… с беконом.
Соки (помогая Биллу убирать труп): Нормальные пары этим не занимаются.
Билл: И чем бы ты предпочла заниматься? Сидеть на диване и пялиться в телевизор?
Соки: Ну, когда-то именно так я представляла идеальный вечер. Но ты меня разбаловал.
Нэн: Внизу чисто.
Эрик: Я же сказал – там ничего нет.
Нэн: Там все вымыто.
Эрик: Ну, я дева по гороскопу. Просто помешан на чистоте.
Соки: Я фея? Вот ебань то! Охуеть не встать…
Билл: Общеизвестно, что феи заводили потомство с людьми. Порой против их воли.
Соки: Так мы еще и насильники?
Джейсон: Иногда правильнее совершать неправильные поступки.
Рассел: Я не сдамся смерти. Я найду способ вернуться и убью твоего драгоценного викинга, и унылого мистера Комптона, и его несносное дитя и всех, кто тебе дорог. А все потому, что ты не использовала свою блядскую способность!!! (Соки усилием мысли разрывает серебро) – не прошло, блядь, и года! Быстро, блядь, тащи меня с улицы в дом.
Соки (отбрасывая Рассела в другой конец двора): Следи за своим, блядь, языком!
Пэм: Эрик, тебе моча в голову ебнула? Он же убил твою семью! Отпили ему башку к едрене фене!!!
Эрик (Биллу и Алсиду): Если вы двое уже закончили трахать друг друга глазами, то мы можем идти.
Билл (Расселу): Ты безумен, как долбанный Безумный Шляпник.
Рассел: Ты об этом еще пожалеешь.
Эрик: Возможно. Но сейчас я чувствую себя пиздато.
Подхалим и засранец, сэр!
Эрик: Ты вызываешь у меня интерес. Это редкое качество для смертного.
Соки: А ты у меня - отвращение.
Эрик: Возможно, со временем я тебе понравлюсь.
Соки: Предпочитаю заболеть раком.
Джейсон: Если любишь кого-то, то любишь во всех его проявлениях. Иначе что это за любовь?
Лафайет (Эрику): Я буду не просто вампиром - засранцем, я буду твоим вампиром - засранцем.
Билл: Каждый из нас, будь он вампир или человек, содержит в себе и добро и зло. Иногда в равной мере.
Соки (с ненавистью и гневом отвешивая Эрику пощечину): Тебе должно быть стыдно!!!
Эрик (с совершенно невозмутимым видом): Рад, что тебе лучше.
Чоу: Мы прочесали лес. Запах человеческий, но следы принадлежат животному.
Эрик: Какого вида?
Пэм (скривившись): Грязного.
Эрик: Всегда приятно иметь с вами дело, доктор Людвиг.
Д-р Людвиг: Пошел на хер!
Билл: Очевидно, взаимностью она тебе не отвечает.
Джейсон: Зло – это осознанный выбор быть козлом.
Эрик: Я восхищаюсь тобой, Билл. Только настоящий вампир может признать, что он не в состоянии защитить своего человека.
Билл: И только настоящий монстр способен ни о ком не заботиться кроме себя самого.
Эрик: Надеюсь, тебе понравится заменитель крови, за который я заплатил 45 долларов.
Билл: Я не собираюсь ее пить. Я лишь хотел, чтобы ты за нее заплатил.
Эрик: Какой взрослый поступок.
Тара: Мы идем уже 45 минут. А ты до сих пор не сказал мне куда.
Эггз: Я сказал. Сказал, что не знаю.
Тара: «Не знаю»- это не место, это состояние ума. Такое состояние, в котором я не люблю находиться.
Сара: Бог требует от нас покорности. Господу нужна наша вера, и в свое время вам откроется все до конца.
Джейсон (робко подняв руку): А не мог бы мне кто-нибудь открыть местонахождение туалета? Он мне сейчас очень нужен.
Сара: Да ты хуже Иуды!!!
Джейсон: А он-то тебе что сделал?!
Эрик: Мне не нравится, когда ко мне прикасаются.
Билл: Уж поверь, мне тоже не нравится прикасаться к тебе.
Билл: Теперь вы связаны, и он может ощущать твои эмоции.
Соки (Эрику): Ах ты лживый подонок!!!
Эрик: Билл, ты прав, я действительно ощущаю ее эмоции.
Соки: Он твой создатель, не так ли?
Эрик: Не бросайся словами, смысл которых тебе не известен.
Соки: Но ты преисполнен любви к нему.
Эрик: Не используй слов, которых я не понимаю.
Сэм (Джейсону, изображающему бога): Господь, покарай меня.
Джейсон: Что он говорит? Я ничего в этой штуке не слышу.
Сэм: Покарай меня, боже.
Джейсон: Да я не слышу, что ты говоришь, чувак.
Сэм: Покарай меня, засранец!!!
Энди: Что это за херня была?
Джейсон: А хер его знает.
Джейсон: А мне интересно, если Сэм превратится в курицу и снесет яйцо, не странным ли будет съесть то, что только что из тебя вышло?
Энди: Каким извращенцем надо быть, чтобы спросить такое?
Софи-Энн: На каком основании ты отказываешься вкусить крови из бедра моей женщины? Знаешь, в чем твоя беда, Уильям? Ты – сноб. Ненавижу снобов. У них либо душонки мелкие, либо члены. Либо и то и другое.
Софи-Энн: Не стоит недооценивать силу слепой веры. Она может проявляться в таких формах, которые противоречат законам природы, а то и вовсе опровергают их.
Софи-Энн: Люблю наблюдать за мужскими парами.
Софи-Энн: Боги в принципе не могут являться. Они существуют только в головах у людей, как и деньги и мораль.
Софи-Энн: Кажется, твой друг Нортман здесь.
Билл: Раз так, мне определенно пора уходить.
Софи-Энн: Конкуренция между самцами! Вам просто нужно трахнуть друг друга и покончить с этим. А я бы посмотрела.
Билл: Что ты тут делаешь?
Эрик: Надеюсь, что королева раскроет мне секрет, как надрать задницу менаде.
Билл: Почему это ты этим заинтересовался? Хочешь стать героем в глазах Соки?
Эрик: О, Билли, это паранойя!
Эрик: Не нравятся вампиры, деточка?
Лиза: Наш без пяти минут отчим ненавидел вампиров, а мы – нет.
Коби: Он поехал отдыхать к Иисусу.
Пэм (брезгливо глядя на детей): Как же я счастлива, что у меня у самой таких не было.
Эрик: Перестань, Пэм, они же забавные. Совсем как люди, только в миниатюре. Карманные человечки.
Пэм: Ненавижу их, они ужасно глупые.
Эрик: Зато вкусные.
Сэм: Боюсь, у меня нет желания с тобой идти.
Билл (выпуская клыки): Боюсь, у тебя нет выбора.
Сэм: Никогда не говори никогда в мире, где есть интернет.
Танцовщица: Я знаю, что вы вампиры, но это еще не дает вам права быть суками.
Пэм: Как раз наоборот.
Джейсон: Господи, пожалуйста, помоги. Я умоляю, Иисус. Мне нужна помощь как никогда. Бог! Иисус! Мария Магдалина! Аллах! Конфуций! Будда! Сайентологи! Пришельцы! Да хоть Лев из Нарнии!
Соки: А ты у меня - отвращение.
Эрик: Возможно, со временем я тебе понравлюсь.
Соки: Предпочитаю заболеть раком.
Джейсон: Если любишь кого-то, то любишь во всех его проявлениях. Иначе что это за любовь?
Лафайет (Эрику): Я буду не просто вампиром - засранцем, я буду твоим вампиром - засранцем.
Билл: Каждый из нас, будь он вампир или человек, содержит в себе и добро и зло. Иногда в равной мере.
Соки (с ненавистью и гневом отвешивая Эрику пощечину): Тебе должно быть стыдно!!!
Эрик (с совершенно невозмутимым видом): Рад, что тебе лучше.
Чоу: Мы прочесали лес. Запах человеческий, но следы принадлежат животному.
Эрик: Какого вида?
Пэм (скривившись): Грязного.
Эрик: Всегда приятно иметь с вами дело, доктор Людвиг.
Д-р Людвиг: Пошел на хер!
Билл: Очевидно, взаимностью она тебе не отвечает.
Джейсон: Зло – это осознанный выбор быть козлом.
Эрик: Я восхищаюсь тобой, Билл. Только настоящий вампир может признать, что он не в состоянии защитить своего человека.
Билл: И только настоящий монстр способен ни о ком не заботиться кроме себя самого.
Эрик: Надеюсь, тебе понравится заменитель крови, за который я заплатил 45 долларов.
Билл: Я не собираюсь ее пить. Я лишь хотел, чтобы ты за нее заплатил.
Эрик: Какой взрослый поступок.
Тара: Мы идем уже 45 минут. А ты до сих пор не сказал мне куда.
Эггз: Я сказал. Сказал, что не знаю.
Тара: «Не знаю»- это не место, это состояние ума. Такое состояние, в котором я не люблю находиться.
Сара: Бог требует от нас покорности. Господу нужна наша вера, и в свое время вам откроется все до конца.
Джейсон (робко подняв руку): А не мог бы мне кто-нибудь открыть местонахождение туалета? Он мне сейчас очень нужен.
Сара: Да ты хуже Иуды!!!
Джейсон: А он-то тебе что сделал?!
Эрик: Мне не нравится, когда ко мне прикасаются.
Билл: Уж поверь, мне тоже не нравится прикасаться к тебе.
Билл: Теперь вы связаны, и он может ощущать твои эмоции.
Соки (Эрику): Ах ты лживый подонок!!!
Эрик: Билл, ты прав, я действительно ощущаю ее эмоции.
Соки: Он твой создатель, не так ли?
Эрик: Не бросайся словами, смысл которых тебе не известен.
Соки: Но ты преисполнен любви к нему.
Эрик: Не используй слов, которых я не понимаю.
Сэм (Джейсону, изображающему бога): Господь, покарай меня.
Джейсон: Что он говорит? Я ничего в этой штуке не слышу.
Сэм: Покарай меня, боже.
Джейсон: Да я не слышу, что ты говоришь, чувак.
Сэм: Покарай меня, засранец!!!
Энди: Что это за херня была?
Джейсон: А хер его знает.
Джейсон: А мне интересно, если Сэм превратится в курицу и снесет яйцо, не странным ли будет съесть то, что только что из тебя вышло?
Энди: Каким извращенцем надо быть, чтобы спросить такое?
Софи-Энн: На каком основании ты отказываешься вкусить крови из бедра моей женщины? Знаешь, в чем твоя беда, Уильям? Ты – сноб. Ненавижу снобов. У них либо душонки мелкие, либо члены. Либо и то и другое.
Софи-Энн: Не стоит недооценивать силу слепой веры. Она может проявляться в таких формах, которые противоречат законам природы, а то и вовсе опровергают их.
Софи-Энн: Люблю наблюдать за мужскими парами.
Софи-Энн: Боги в принципе не могут являться. Они существуют только в головах у людей, как и деньги и мораль.
Софи-Энн: Кажется, твой друг Нортман здесь.
Билл: Раз так, мне определенно пора уходить.
Софи-Энн: Конкуренция между самцами! Вам просто нужно трахнуть друг друга и покончить с этим. А я бы посмотрела.
Билл: Что ты тут делаешь?
Эрик: Надеюсь, что королева раскроет мне секрет, как надрать задницу менаде.
Билл: Почему это ты этим заинтересовался? Хочешь стать героем в глазах Соки?
Эрик: О, Билли, это паранойя!
Эрик: Не нравятся вампиры, деточка?
Лиза: Наш без пяти минут отчим ненавидел вампиров, а мы – нет.
Коби: Он поехал отдыхать к Иисусу.
Пэм (брезгливо глядя на детей): Как же я счастлива, что у меня у самой таких не было.
Эрик: Перестань, Пэм, они же забавные. Совсем как люди, только в миниатюре. Карманные человечки.
Пэм: Ненавижу их, они ужасно глупые.
Эрик: Зато вкусные.
Сэм: Боюсь, у меня нет желания с тобой идти.
Билл (выпуская клыки): Боюсь, у тебя нет выбора.
Сэм: Никогда не говори никогда в мире, где есть интернет.
Танцовщица: Я знаю, что вы вампиры, но это еще не дает вам права быть суками.
Пэм: Как раз наоборот.
Джейсон: Господи, пожалуйста, помоги. Я умоляю, Иисус. Мне нужна помощь как никогда. Бог! Иисус! Мария Магдалина! Аллах! Конфуций! Будда! Сайентологи! Пришельцы! Да хоть Лев из Нарнии!